Хотя они договорились, что князь должен вспылить, если Даломан окажется несговорчивым, мастер меча уже не был уверен в том, что его спутник притворяется, и опасался, что в его жилах вскипела кровь хищной птицы.
— Даломан, ты понимаешь, что военный флот находится в открытом море, чтобы защитить гавани Альвенмарка? Ни один из этих кораблей нельзя использовать, ведь существует опасность, что сыны человеческие отважатся совершить вторую атаку. Как ты думаешь, где нужнее твои корабли? Здесь, в гавани или же в водах Фьордландии, исполняющие волю короны Альвенмарка?
— Исполняющие волю? Это значит, что вы хотите забрать мои корабли и даже не собираетесь платить за них?
Олловейн глубоко вздохнул.
— Ты знаешь, что последний князь Альвемера три года назад ушел в лунный свет в лесах Друсны. И угас его род. Княжество теперь принадлежит короне Альвенмарка. Королева предлагает за каждый потенциально утраченный корабль одну деревню в Альвемере в качестве залога.
Кобольд задумчиво подергал амулеты в серьгах.
— Деревни стоят по-разному. Нужно бы обсудить поточнее. Я имею в виду…
Олловейн достал из-за пояса свиток.
— Вот список из двадцати деревень. Я не стану торговаться. Ты берешь первые семнадцать, или мы поищем другого судовладельца.
— В Райлимее есть много капитанов, обладающих опытом плаванья в мир людей, — вставил Фенрил.
— В какое море я должен отправиться?
— Неглубокое. Может быть, там будет парочка айсбергов… Но штормов можешь не опасаться. Мы возьмем певца ветра. И эльфийских рыцарей.
— Зачем нужны воины? — поинтересовался Даломан.
Олловейн поднял свиток.
— Не задавай слишком много вопросов. Думаю, каждая потеря в конечном итоге окажется для тебя выгодной.
— Я должен взглянуть на список!
Фенрил подмигнул Олловейну.
— Идем в Райлимее. Я ведь сразу сказал тебе, что кобольды слишком жадные. Давай лучше заключим сделку с эльфами.
— Ладно, ладно, ладно! Давайте составим договор… Вам дали плохой совет, предложив обратиться за кораблями в Райлимее. Там только прибрежные парусники. Если вы собираетесь отправиться в море с айсбергами, то вам нужны хорошие суда с двойными бортами. Корабли, вытесанные из тролльского дуба. Такие, как мои катамараны!
Час спустя оба князя покинули контору. Фенрил странно прихрамывал. Женщины, стоявшие за маленькими уличными лотками, смотрели им вслед.
— С тобой все в порядке? — спросил Олловейн.
— Эмерелль прикажет казнить нас, если узнает.
— Нет. В худшем случае она лишит тебя княжеского титула, но ты ведь все равно чувствуешь себя лучше в птичьем гнезде.
Фенрил странно посмотрел на него.
— Это шутка?
Олловейн улыбнулся.
— Оставь! Быть смешным — это не по тебе.
Некоторое время они молча шли рядом.
— Ты уверен, что она не прикажет убить нас? Говорят, у нее на службе состоит убийца.
Мастер меча отмахнулся.
— Ее убийца занят в другом месте. А что касается нашего договора… Не думай об этом. По сравнению с той сделкой, которую мы заключим с королем троллей, это мелочь: подарить пару деревень, которые нам не принадлежат.
Люка разбудил детский смех. В узкой комнате было еще темно. Ставни были закрыты, обе свечи догорели. Голова болела. Он заморгал и удивился тому, насколько хорошо видит в темноте.
Он осторожно потянулся. Рядом пошевелилась Гисхильда. Он закрыл глаза и вдохнул ее запах. Он был неповторимым, таким же как и раньше. Легкий запах пота, исходивший от нее, казался ему приятным. В нем было что-то чувственное. Плюс к этому постоянный запах оружейной смазки и аромат ветра. В зависимости от времени года она пахла то сеном, то осенней листвой, то морозом или весенними цветами.
Снова послышался детский смех. Рыцарь осторожно выпрямился. Шов на его спине натянулся и заболел. Люк свесил ноги с кровати. Деревянные половицы были ледяными.
Он пробрался к окну и приоткрыл ставню. Невдалеке слышались одинокие выстрелы аркебуз. Прямо под окном, на льду замерзшего канала играли дети. Казалось, они в буквальном смысле парят, искусно поворачиваясь. Люк удивленно наблюдал за ними. Самой младшей, плотно закутанной в пальто девочке с длинными косами, на его взгляд, было лет пять. Она была необычайно резвой.
Какой-то шорох заставил рыцаря обернуться. Гисхильда поднялась с постели и присоединилась к нему.
— Ты уже катался на коньках?
Люк покачал головой.
— Как они это делают?
— Никогда не видел?
— Нет.
Гисхильда рассмеялась.
— Здесь почти все дети умеют… Вырезают полозья из берцовых костей свиньи. Иногда их делают и из металла. Их можно примотать снизу к ботинкам и потом скользить по льду, как ветер.
Люк завороженно смотрел на детей.
— А научиться трудно?
— С недавно зашитой раной я бы не стала пробовать. Поначалу часто падаешь. Но в принципе любой может научиться.
Вдалеке громыхнула пушка. Дети не обратили на нее внимания. Как они беззаботны! Люк спросил себя, что может случиться с ними, если город возьмут штурмом. Взглянул на Гисхильду. Она не отрываясь смотрела вдаль. Он хотел сказать ей что-то, но мысль о детях по-прежнему занимала его. Их нужно увести отсюда. Как можно скорее!
Гисхильда отошла от окна и поспешно собрала одежду. Подумала о том же, о чем и он?
Прыгая на одной ноге, она втискивалась в узкие брюки.
— С тобой все в порядке?
Она покачала головой. В глазах у нее стояли слезы.
— Альдарвик умирает, а мы думаем только о себе. Мне нужно к Юливее. Срочно. Я как раз вспомнила день, когда умер мой отец. Я должна кое-что узнать у нее.
Фингайн наблюдал за тем, как кобольд спрыгнул с ноги орла и проворно приземлился на карниз сгоревшей башни. Для такого прыжка необходимо мужество, подумал мауравани. Паучок стоил своих денег. Его спутники последовали за кобольдом, последней — лутинша. Все проворно спустились по камням разрушенной башни и оказались на пролете крепостной стены. Половина кобольдов прикрепила к груди арбалеты. Теперь они сняли оружие и проверяли ход.
Похоже, что нападение на гнездо рыцарей удастся, подумал Каменноголов.
Да. Только спусти меня вниз! Фингайн был недоверчив. Он получил планы шпионов, посланных на разведку перед кровавой бойней в Цитадели. Нужно надеяться, что архив с тех пор не перемещали. В данный момент опасаться сильного отпора в замке не приходилось. Войска ордена стояли в гавани и у крепостей, защищавших узкий перешеек между полуостровом и материком.