— Защитите примарха! — крикнул Мигель де Тоза и спрыгнул с лошади.

Часть рыцарей отделилась и помчалась по направлению к триумфальной арке, чтобы схватить Тарквинона.

В тот же миг эшафот под ногами Оноре задрожал. Органные орудия принялись за свою убийственную работу. Тяжелые свинцовые пули разрывали ряды почетной гвардии.

За стеной из флагов послышался стук подков. Появился отряд пистольеров.

Несмотря на смертоносный обстрел, некоторые всадники продолжали приближаться к Тарквинону. Гроссмейстер достал свои седельные пистолеты и неспешно прицелился. Он держал оружие низко. Из ствола вылетело пламя. Лошадь первого всадника споткнулась и заскользила по мостовой из вулканического стекла.

Оноре выругался. Тарквинон был интриганом, который провел в Анискансе полжизни, но его когда-то тоже учили быть рыцарем, и, конечно же, он не допустит ошибки, стреляя во всадника, от доспехов которого пуля отскочит с высокой долей вероятности.

Примарх оглядел широкую площадь. Ему было ясно, что его люди будут сметены. Он был слишком самоуверен. Слишком поглощен своими мечтами о новой Церкви, которую собирался построить по своим идеалам. Нужно было быть осторожнее. А теперь оставалась только одна-единственная надежда предотвратить катастрофу. Тарквинон должен умереть! Если он убьет гроссмейстера Древа Праха и тут же сдастся, то все еще может обойтись. Слава его деяний в Альвенмарке превратит интриги в пепел. И он один знал, как покорить невидимые, магические стены Альвенмарка, чтобы войска Господни могли провести последний бой в мире Других. От такого знания гептархи не откажутся никогда.

Один зал аркебузиров положил рыцарей, направлявшихся к Тарквинону.

Оноре подбежал к краю деревянного эшафота. Там стоял высокий гнедой жеребец, потерявший своего седока. Одним прыжком примарх оказался в седле. Закрывавшая верхнюю часть бедра пластина неудачно сдвинулась и вонзилась под кирасу. Несмотря на кожаный камзол, защищавший его, стальной край вонзился в плоть чуть выше паха. Боль была настолько невероятной, что перед глазами Оноре заплясали яркие звездочки.

Гнедой испуганно поднялся на дыбы. Его ржание потонуло в грохоте органных орудий. Едкий серный запах порохового дыма горел на губах Оноре. Его правая рука устремилась вперед. На ощупь схватить поводья не удавалось. Его пальцы вцепились в гриву боевого коня.

Пороховой дым защищал выживших рыцарей и солдат от аркебузиров, паливших наудачу в колышущиеся облака дыма. Все еще будучи оглушенным, Оноре развернул жеребца. Его ноги нашли стремена. Он вынул рапиру. Его тоже обучали рыцарскому делу, и он не забыл, как нужно сражаться. Он должен найти и убить Тарквинона.

Обитые железом копыта гнедого скользили по гладкой, как зеркало, площади. Повсюду лежали кричащие мужчины и убитые лошади. Его гордый отряд из блестящих рыцарей погибал в кошмаре из крови и дыма. Мельком он увидел Фернандо, бросившегося на землю, накрыв голову руками.

Оноре кричал от ярости. Выкрикивал имя гроссмейстера.

— Тарквинон! Тарквинон! — Господь избрал его, а не этого проклятого лизоблюда, который провел половину своей жизни под тронами гептархов. Тьюред чудесным образом исцелил его, в дар разверз врата между мирами. Не может быть, чтобы все так закончилось. Не может быть, чтобы таков был промысел Господень.

Примарх обнаружил гроссмейстера. Тарквинон осадил жеребца и, сидя в седле, перезаряжал свои седельные пистолеты.

Оноре поднял рапиру. Это неподходящее оружие, чтобы сражаться на лошадях, но если удастся застать Тарквинона врасплох, то в первой же атаке ему, может, удастся нанести смертельный удар. Он пришпорил гнедого. Животное понеслось по гладкой площади. Еще пятнадцать шагов.

Пуля из мушкета пролетела так близко от Оноре, что, несмотря на шум битвы, он услышал тоненький свист, когда она пронеслась прямо возле его головы. Господь на его стороне! В него не попадет пуля. Ему уготована иная судьба!

Тарквинон заметил Оноре. Неторопливо спрятал пистолеты в седельную сумку и вынул из ножен тяжелый меч.

Ужасный удар поразил гнедого. Боевой конь перевернулся от удара. Оноре вытащил ноги из стремян. Почти в тот же самый миг конь рухнул на землю.

Оноре больно ударился о черную мостовую. Рапира вылетела у него из руки. Несмотря на шлем, защитивший его голову при падении, он был слишком оглушен, чтобы сесть.

Во рту примарх почувствовал привкус крови, но не был уверен в том, что это его собственная. Он поднял голову и осмотрел себя. Ноги онемели от удара о каменную мостовую, но казалось, были целы. Прямо рядом с ним лежал один из пистолетов с поворотным затвором. Он протянул руку. Стальная молния ударила сверху.

Оноре не почувствовал боли. Шок приглушил все ощущения. Он смотрел на свою отрубленную руку.

Одетый в черное всадник опустился перед ним на колени. Тарквинон!

— Значит, ты собирался лишить меня власти, — произнес гроссмейстер Древа Праха. Перепроверил, взведен ли курок, заряжено ли оружие. Затем поднял руку.

— Боюсь, путь твой оканчивается здесь, предатель. — Он направил оружие на Оноре.

Примарх повернул голову. В тот же момент прогремел выстрел. Убийственный заряд попал ему в висок прямо рядом с ухом.

Свет

Люк спрашивал себя, день сейчас или ночь. На голове по-прежнему была повязка. Было очень жарко. Тонкие одеяла он отбросил и все равно потел. Ночная сорочка прилипла к телу. Юноша прислушался.

Где-то вдалеке послышался звук, похожий на звуки каменоломни. Удар металла о скалу. Наверняка работают в руинах. Где-то кто-то храпел. Но Люк ждал другого звука. Тихого дыхания. Кто-то был здесь, в его комнате. Он чувствовал. Но кто бы это ни был, он не выдавал своего присутствия. Застыл неподвижно. Но дышать он все-таки должен был.

Молодой рыцарь задержал дыхание. Может быть, наблюдатель дышит в одном с ним ритме, чтобы он не заметил его. Тишина.

Легкие Люка горели. Он не собирался сдаваться. Неужели он ошибся? Это ведь всего лишь ощущение… Может быть, это ему снилось. Его мучил всегда один и тот же сон. Его уносили под воду. Что-то крепко держало его. Он хотел вернуться на поверхность, но не мог освободиться. И в конце концов был вынужден вздохнуть глубоко под водой. В этот миг он каждый раз просыпался от кошмара.

Больше удерживать воздух в легких он не мог. Глубоко вздохнув, он сдался. Дыхание нужно ценить. Сейчас все запахи казались ему утрированными. Мокрые простыни, каменная пыль, легкий неприятно-сладкий аромат. А вот и еще что-то. Знакомый запах… Угрожающий. Оружейная смазка!

Рыцарь почувствовал, как сердце забилось сильнее. Он в опасности? Сел на постели. Его повязка не пропускала даже тончайшего лучика света. Повернул голову. Ничего. Кто же там? Что ему делать? В опасности ли он? Королева подарила ему жизнь. Вряд ли она снова решит казнить его. Впрочем… Кто ж знает, что творится в головах у эльфов? А в городе должно быть тысячи тех, кто ненавидит его. Кто ненавидит всех людей. Он вспомнил слова Эмерелль. Он не знал, зачем нужны два больших корабля. Даже не догадывался. И если бы он руководил Орденом, то никогда не отдал бы приказа о столь позорном наступлении. Но к чему все эти размышления? Что было, то было. И он при этом присутствовал. Он мог понять чувства отца, потерявшего жену и детей, который тайком пробрался в эту комнату, чтобы перерезать ему горло. Или кто-то из искалеченных… У каждого в этом городе достаточно причин, чтобы отомстить ему.