Улетают птицами яркие зарницы
На закате очень долгих дней.
Надоело биться, вспоминая лица,
От которых боль в душе сильней.
Я открыла глаза и бездумно уставилась в желтоватый, беленый еще позапрошлой осенью потолок. На губах осталось странное, пахнущее полынью имя человека, который мне снится каждую ночь вот уже тридцать долгих дней. Именно столько времени прошло с тех пор, как я, моя подруга Светка и наш общий знакомый Степан вернулись из наших общих «галлюцинаций о параллельном мире». Насчет того, что все произошедшее с нами оказалось именно коллективной галлюцинацией, я бы даже и не сомневалась, если бы.… Если бы на моей руке не сияли драгоценными камнями два тонких кольца, сделанных из легкого голубого металла. Если бы не сдавливала мою грудь бессонными ночами тоска о высоком сереброволосом мужчине со странными кошачьими глазами.
– Привет подруга, хандришь? – Светкин звонок вывел меня из задумчивой депрессии и заставил насторожиться, особенно если учесть что за последний месяц она мне звонила всего раза три.
– Привет, – я невольно шмыгнула носом. – Все хорошо, Свет, только проснулась! Как ты?
Светка неопределенно хмыкнула в трубку:
– Нормально! Давай, может, хоть в день моей зарплаты сходим куда-нибудь?
Я скривилась, но, сообразив, что Светка меня сейчас не видит, прокомментировала:
– Не тянет!
– Тогда давай я к тебе сегодня приеду? Ну, сколько можно безвылазно сидеть дома?
Я вздохнула, понимая, что легче избавиться от всех тараканов в мире, чем от моей подруги, особенно если ей позарез приспичило меня увидеть. Старый диван скрипнул пентатоникой. Я нехотя поднялась и свесила ноги.
– Ладно, приезжай! – обреченно выдохнула в трубку и осторожно положила ее на рычаг. Хотя, честно, хотелось бросить.
Да, с тех пор как мы очнулись от сладких грез о зеркальных мирах за столиком ресторана, с ужасом осознавая неизбежность жизни в этом мире, – прошел месяц.
На следующий же день я уволилась с работы, даже не сомневаясь, что выживу и без тех жалких грошей, скудно отстегиваемых мне начальством. Выживу! Еще и потому, что ни на секунду меня не покидала железобетонная уверенность, что я здесь ненадолго. Я осела в своей однокомнатной квартирке, высовывая нос на заснеженную улицу только до ближайшего ларька, за продуктами.
Светлана, в отличие от меня, продолжала жить как ни в чем не бывало. Ну, это если судить по ее редким телефонным звонкам. В гости с того вечера она ко мне не пришла ни разу, хотя несколько раз изъявляла желание о том по телефону. А я, чувствуя себя виноватой, не желала ее видеть, и каждый раз отнекивалась от визита, успешно изображая из себя заразно-больную. От нашего горе-археолога, вообще, не было ни слуху ни духу. Как в воду канул.
Я прошла на кухню. От нечаянного взмаха руки разлетелись белыми птицами альбомные листы с моими набросками. Коротко ругнувшись, я уселась на пол и, попутно рассматривая, принялась их собирать. Я и раньше рисовала неплохо, но после возвращения оттуда стала рисовать еще лучше. Будто чья-то рука выводила пики башен, две луны и строгий профиль…
Блин! Да когда же закончится эта депрессия? С одной стороны, я чувствовала, что моя жизнь теперь там, в отраженном мире, а иначе зачем? Зачем все это произошло со мной? А с другой стороны, мне казалось, что я уже стопроцентный пациент местного дурдома на Владимировской…
Я засунула рисунки в стол и зло смахнула одиноко ползущую по щеке слезу. Действительно, как же мне вернуться? С каждым днем я все больше чувствовала себя чужой этому миру, фактически живя в снах – сказочно прекрасных, волнующих и исчезающих с рассветом. И еще! У меня, непонятно как, начало получаться такое, о чем лучше вообще никому не рассказывать. Точно запрут в психушку, доказывай потом, что ты не Хоттабыч!
Конечно, ничего членовредительского я не совершала, так, мелкие магические неожиданности. Например, три дня назад, вечером, когда во всем доме выключили свет я, не задумываясь, включила чайник, заставила воду закипеть, заварила чай и только потом поняла, что произошло! Прищелкнув пальцами, зажгла светящийся шарик, просветивший мне почти час, пока электричество снова не дали.
Вчера меня заинтересовало что-то на крыше соседнего дома. Чтобы разглядеть, я, машинально пробормотав неожиданно всплывшее в мозгу непонятное слово, улучшила себе зрение. Зато потом долго не могла проморгаться, видя все так, будто на мои глаза надеты огромные линзы.
* * *
От всех этих мыслей в груди больно кольнуло. Я машинально коснулась руками. Задрав майку, посмотрела на уже ставший белым полумесяц шрама. Слева. Там, где сердце.
Казалось, что прошла вечность с того дня, когда я шагнула под зачарованный кинжал, спасая жизнь князя. Язык не поворачивался назвать его родным и привычным для меня именем, да и зачем?
«Зачем вспоминать имена тех, кого я никогда не увижу, разве что во сне?» – обреченно шепнул рассудок.
«Или – увижу?» – взволнованно замерло сердце.
Я снова смахнула непрошеную слезинку. Вот бы узнать, как там? Велию уже, наверно, короновали! Эх, хоть бы одним глазком снова увидеть всех их, его…. Я вздохнула и вздрогнула от телефонного звонка. Покосилась на трубку, в надежде, что она заткнется, но нет, телефон настойчиво продолжал верещать, как молодая свинья под ножом. С неохотой подойдя, я сняла трубку.
– Алло?
– Таня?
– Угу. Вы кто?
– Это я, Степан!
Я судорожно сглотнула.
– Как ты узнал мой номер?
– Это дело десятое! Тань, мне нужно с тобой поговорить, ты будешь сегодня вечером дома?
Я ненадолго задумалась.
Хочу ли я видеть этого неприятного мне человека? Хочу! Все-таки у нас были общие воспоминания, а вдруг он что-нибудь знает? Вдруг он что-нибудь знает о нем?
– Да! Я буду! Я буду дома! Адрес сказать?
Но Степан уже бросил трубку, и мне в уши понеслись частые гудки. Пожав плечами, я отключилась и взглядом заставила трубку переместиться на стол в прихожей. Плюхнувшись в единственное продавленное кресло, я нащупала под боком пульт и машинально включила старенький телевизор. Интересно, зачем я ему понадобилась? А вечером должна еще и Светка прийти! Ой, не к добру все это… или – к добру? Отбросив терзающие мысли, я прислушалась к телеведущей, строго рассказывающей последние новости.
– На Заельцовском кладбище замечены случаи вандализма! Около двадцати могил оказались разрыты, тела пока не найдены. Секретные службы принимают все меры, чтобы….
Начинается! Не хочу видеть все это!