– Ты совсем не страдала? – спросила я.
– Может, и страдала, как не пострадать. Тоже надо. А только я тебе вот что скажу, – Натуся отложила кочергу и повернулась ко мне. – Ежели он ушел, то завтра на его место еще лучший прибудет. А кто ушел, тот дурак! И не нужен он. Так-то вот!
Она чуть наклонилась ко мне и поманила пальцем, я подалась вперед, чуть с табуретки не полетела, а Натуся шепотом произнесла:
– Ты вот что запомни: он еще вернется, только поздно будет. – Она строго погрозила кому-то пальцем. – Запомнила?
– Да.
Я ей поверила. Сразу. Не знаю почему. Поверила и все. И развеселилась.
Закипел чайник. Вернулась Клавдия, впустив в комнату холодный воздух. Она поставила у печки ведро с углем, помыла руки. Мы уселись за стол, пили чай, потихоньку разговаривали.
А потом проснулись остальные.
Родители с утра пораньше потащили нас с Дашкой на лыжную прогулку по лесу. Они заявили, что я не вылезаю из-за компьютера, что я совершенно перестала двигаться, что нам с Дашкой не повредит свежий воздух и все такое.
Собирались мы нехотя.
Утро выдалось ясное, солнце слепило глаза, мороз щипался.
– Будем прокладывать лыжню, – бодро сказал папа. И мы пошли к лесу.
Оказалось, что лыжню уже кто-то проложил, причем совсем недавно.
– Тем лучше, – заметил папа и пошел первым. Дашка призналась, что она плохо ходит на лыжах, поэтому я была замыкающей, чтоб не потерять ее.
Дашка телепалась кое-как, поэтому скоро мы отстали от родителей и потеряли их из виду. Мне изрядно надоело мерзнуть, и я предложила Дашке вернуться в деревню, пока мы не слишком далеко отошли. Дашка радостно согласилась. Она сказала, что свою норму по потреблению свежего воздуха, по аэробной нагрузке выполнила. И даже перевыполнила.
Мы повернули назад и медленно поплелись к деревне. Едва выбрались на опушку, как справа от нас показалась группа лыжников. Они выехали из леса, остановились и стали снимать лыжи. Я смотрела на них из-под козырька ладони. Кто бы это мог быть?
Один из лыжников заметил нас и махнул рукой.
– Да ведь это Юрка, – узнала я.
– Он, – согласилась Дашка, – а с ним, кажется, и все остальные. Конечно! Вон Юркин брат Сашка, девчонки, Олег.
Я увидела Глеба. Он смотрел прямо на меня. Красавчик в настоящем лыжном костюме. И на меня накатило.
– Как романтично, – хихикнула Дашка, – прямо, свидание в снегу, или в снегах, как правильно?
– Ага, сейчас, как же! – Я даже сама от себя не ожидала, что так разозлюсь. – Разбежались, сейчас прямо в объятия кинемся, снежное свидание устроим!
Спортсмены, некогда им! Приезжают в деревню в свободное от тренировок время. А тут Юрочка, рад стараться, подгоняет им девчонок. Каких изволите? Беленьких, черненьких, полненьких, худеньких, высоких? Не нравятся? Других найдем.
– Пойдем отсюда! – Не говоря больше ни слова, я зашагала по укатанной в снегу дороге к деревне.
– Василиса, подожди! – Дашка бежала следом и кричала срывающимся голосом.
– Что с тобой? – спросила она, тяжело дыша, когда я наконец остановилась.
– Не хочу их видеть! – отрезала я.
Дашка обернулась:
– Смотри-ка, – сказала она, – ребята до сих пор там стоят.
– Пусть. Завтра поедем домой, хватит.
– Как хочешь, – сразу поскучнела Дашка.
– Ладно, – я сжалилась и тронула ее за руку, – идем.
Мы поднялись вверх по переулку. На ребят я так и не оглянулась.
Сестры были дома, сидели на диване, разложив вокруг родительские подарки: отрезы шерсти и шелка, байковые халаты, платки. И рассматривали новую карточную колоду. Карты с глянцевыми черными рубашками, расписанными, как цыганская шаль. На картинках вместо привычных дам и королей – персонажи из русских сказок: Иван-царевич, Финист – Ясный сокол, Кощей Бессмертный, Баба-Яга, Русалка, Дед Мороз, Снегурочка. – Смотри-ка, а вот и Василиса Прекрасная, – Дашка протянула мне карту-картинку.
– Красиво, – согласилась я, рассматривая карточную даму: девушку в высоком кокошнике, в богато украшенном сарафане, русая коса до пояса. Василиса сверкала драгоценными каменьями, золотым шитьем, парчой да бархатом.
– В таком наряде и шагу ступить нельзя, тяжелый, наверное, – добавила Дашка.
А я встрепенулась:
– Бабушки, погадайте!
Клаша с Натусей переглянулись и покачали головами:
– Ноне нельзя, – ответила Натуся. – Вот Святки придут, тогда и погадаем.
Я с досадой пожала плечами:
– Ну, разочек!
– Никак, – не поддавалась Натуся, – грех в пост гадать. Всю жизнь прогадать можно.
Заметив, что я расстроилась, Натуся успокоила:
– Погодите, оставайтесь на Рождество, мы с Клашей вам все обскажем, все гадания покажем. Женихов нагадаем – тьму-тьмущую!
Дашка засмеялась:
– Так много?
– Много – не мало, – резонно заметила Клаша. – Сгодятся на что-нибудь! – И она весело подмигнула. – Я смотрю, женихи ваши весь снег под окнами истоптали.
– Какой снег, под какими окнами? – опешила я. – К нам никто не приходил.
– Стало быть, кто-нибудь по дурости шалыганит, – согласилась Клаша.
Я бросилась к окну, но ничего не увидела сквозь стекло, сплошь затянутое ледяными узорами.
– Давай выйдем, – предложила Дашке. Накинув куртку и шубу, мы выскочили на мороз и, подскальзываясь на протоптанном снегу, добежали до палисадника. Действительно, в сугробах под стеной отпечатались чьи-то глубокие следы. Мы переглянулись.
– Ты что-нибудь слышала ночью? – уточнила я.
– Нет.
– И я нет. Странно. Может, воры?
Мы смотрели друг на друга и молчали. Нас прервали родители, вернувшиеся с лыжной прогулки.
– Вот они! Лентяйки! – весело крикнула мама. – А мы уже весь лес прочесали. Папа сразу сказал, что вы сбежали и давно дома сидите.
Вот счастливые люди! Никаких тебе хлопот! А что? Если ты взрослый, ходи себе на работу, получай зарплату. Зимой они на лыжах катаются, летом в море плавают. Делают что хотят, никто их не воспитывает. Только они воспитывают.
– Василиса! – Мамин голос сбил меня с мысли. – Вы завтра с нами едете?
Я посмотрела на следы под окнами, на Дашку, на родителей.
– Я бы, пожалуй, осталась. А ты как? – спросила Дашку.
– С удовольствием! – обрадовалась она.
– Отлично, – похвалила мама, – честно говоря, не ожидала.
Когда мы вернулись в дом, бабушки сразу сообщили родителям, что мы остаемся до конца каникул. Как они догадались?