— Ну, может быть, и так припомните, — вкладывая в улыбку все свое обаяние, сказал Быстрый Стас. — Мужчина заметный: кожаный плащ — такой, знаете ли, штучный, с пелериной, почти до пола, атташе-кейс...
— Не припоминаю, — медленно сказал Ладогин. — Хотя память у меня, надо вам сказать, профессиональная, не жалуюсь...
Его напарник вдруг поперхнулся кофе, который он неторопливо пил из пластмассового стаканчика, и мучительно закашлялся.
— Будь здоров, философ, — сказал ему Ладогин. — Может, ты вспомнишь? Не заметил ты такого типа, пока я.., гм.., животом маялся?
— Нет, — коротко ответил Костырев, очень внимательно глядя на мониторы.
Мурашов посмотрел на него и переглянулся с Ладогиным.
Тот пожал плечами и отвернулся.
— Эй, юноша, — обратился к Костыреву Мурашов, — ну-ка, посмотрите на меня. Мама никогда не говорила вам, что обманывать старших нехорошо?
Нехорошо и очень вредно для здоровья. Правда, Игорь?
Ладогин вздохнул: он не любил разборок, но этот человек пришел от Аркаши, а шутить с Аркашей не следовало: у того было странное чувство юмора.
— Говори, дурак, — проворчал он, — чего ты тут без меня наколбасил.
— Говорите, юноша, говорите, — поторопил Мурашов. — У меня чрезвычайно мало времени, а когда я спешу, со мной лучше не связываться.
— Да что вы привязались ко мне, не понимаю! — выкрикнул Костырев и тут же получил увесистый подзатыльник.
— Не хами, — железным голосом сказал Быстрый Стас. — Рассказывай, я весь внимание.
— Да рассказывать-то нечего, — сдаваясь, вздохнул Костырев и поведал внимательным слушателям о подозрительном пассажире, который все время щупал грудь.
— Вы дурак, юноша, — объявил Мурашов, выслушав его сбивчивый рассказ. — У этого человека было больное сердце. Так вы говорите, его забрал сержант?
Он покосился на видневшуюся на крайнем мониторе дверь в дежурку. Теперь ему было ясно, зачем начальник охраны генерала Шарова решил нанести визит ментам.
— Баран ты, Костырев, — с горечью сказал Ладогин, не глядя на напарника. — Нашел с кем связаться — с Шестаковым... Кинуть меня решил, придурок? И откуда такое дурачье берется? Учишь вас, учишь...
— Не печалься, Игорек, — сказал ему Мурашов, — ты ничего не потерял. Наоборот, можешь считать, что тебе повезло: этот твой философ кинул не тебя, а меня, а ты благодаря ему остался в стороне.
— Не знаю, — пожал плечами Ладогин. — Я как-никак не первый год работаю и могу отличить сердечника от контрабандиста. Вы уж извините, что так получилось, но мне действительно нужно было отлучиться. Кто же мог знать...
— Детский лепет, — отрезал Мурашов, которому очень хотелось пристрелить обоих не сходя с места.
Стрелять в аэропорту было бы, конечно, неразумно, но Быстрый Стас не сомневался, что сумеет справиться с этими штатными вуайеристами и без применения огнестрельного оружия. Он уже прикидывал, как бы половчее двинуть Костырева в висок, но тут дверь дежурки отворилась, и из нее вышел человек, в котором наметанный глаз Быстрого Стаса без труда распознал коллегу.
— Вот он, — подтверждая его догадку, сказал Ладогин.
— Сам вижу, — проворчал Мурашов, с сожалением посмотрел на закаменевший затылок Костырева и быстро вышел из аппаратной, чтобы не поддаться искушению.
Три минуты спустя «чероки» с помятым крылом покинул аэропорт, стараясь не отставать от машины майора Багрянцева. По дороге в город и Багор, и Быстрый Стас сделали по одному телефонному звонку каждый:
Багра интересовали анкетные данные владельца автомобиля, номер которого назвала уборщица, а Мурашов снова связался с Аркашей и безоговорочным тоном отдал кое-какие распоряжения, которые старик согласился выполнить с огромной неохотой.
На Москву стремительно опускались скоротечные осенние сумерки, и город, как осажденная крепость, защищался от призрачного нашествия, зажигая фонари везде, где они уцелели. По Тверской косяками гуляли осиротевшие племянницы и их потенциальные дядюшки, а в квартире Подберезского двое озабоченных мужчин смотрели черно-белый любительский порнофильм, снятый покойным Михеичем, который все еще продолжал кормить рыбу на дне заповедного озера: Багру и в голову не пришло возиться, доставая сторожа оттуда. Где-то очень далеко от Москвы гудел, грохоча колесами по стыкам, скорый поезд, в одном из вагонов которого целых три купе были заняты неразговорчивыми бородатыми людьми. Эти люди с момента отправления непрестанно пили водку, ничуть при этом не пьянея и до смерти пугая бывалого проводника.
Был вечер последней в сентябре субботы.
К тому времени, как Багор миновал пост дорожной милиции на въезде в город, ему позвонили и продиктовали адрес какого-то Андрея Подберезского. Кто такой этот Подберезский, Багор не знал и знать не хотел, но, судя по тому, во что он превратил троих вооруженных милиционеров, был он парнем крутым и непредсказуемым. Багор в свое время отправил в лучший мир немало крутых парней и был не прочь поразмяться, но ситуация складывалась такая, что он не имел права даже на минимальный риск. Махать руками и ногами — дело увлекательное, но положение обязывает, и Багор решил, что будет наилучшим образом соответствовать своему положению, если вызовет подкрепление.
Джип с охранниками присоединился к нему на полпути, вывернувшись из бокового проезда и сразу же мертво зависнув на хвосте. Сидевший за рулем джипа Рыло два раза мигнул фарами, давая хозяину знать, что все в порядке, и Багор в ответ помахал выставленной в окошко рукой.
Этот обмен условными сигналами не ускользнул от внимания пассажиров следовавшего за машиной Багра «чероки».
— Ночь нежна, — сказал Быстрый Стас, мечтательно улыбаясь.
— До хрена их там, — откликнулся сидевший слева от него водитель.
— Пятеро в джипе и один в легковушке, — презрительно произнес один из профессионалов с заднего сиденья. — Пара пустяков.
Мурашов промолчал, любовно поглаживая в кармане рукоять армейского «кольта». Он подумал, что можно было бы попросить помощи у Аркаши, но посвящать старого паука в подробности дела не хотелось: старик славился непредсказуемостью и вполне мог надумать разыграть собственную партию, заодно избавившись от человека, много лет державшего его за горло. И потом, подумал Мурашов, шесть человек — это и в самом деле не слишком много для профессионала, и уж тем более для четырех профессионалов.
— По полтора человека на нес, — сказал он. — Ерунда.
Багор свернул в междворовый проезд и с черепашьей скоростью повел машину дворами, высматривая нужный номер дома. Однако раньше, чем коряво выведенные на углу дома цифры, в глаза ему бросилась стоявшая напротив одного из подъездов машина, марка и номер которой полностью совпадали с теми, которые назвала глазастая Андреевна. Багор мрачно улыбнулся, поняв, что птичка в клетке.