— Я сделаю все возможное, чтобы раскрыть тайну к этому сроку, — спокойно сказала Нэнси. А про себя добавила: «Ну, Нэнси Дру, хватит с тебя ошибок!»
На следующее утро девушки снова выехали из дома чуть свет. Как и в прошлый раз, Нэнси спряталась за сиденьем, а Джорджи села за руль. Небо хмурилось, но у Нэнси было радостно на душе. Когда они отъехали от озера на несколько миль, она пересела за руль и с блестящими от возбуждения глазами повела машину в сторону Аллеи дельфиниумов.
— Не понимаю, чему ты так радуешься, — проворчала Бесс. — Вчера тебя нокаутировали, а сегодня ты опять лезешь на рожон.
— Я чувствую себя отлично! — улыбнулась Нэнси.
Она хорошо знала дорогу и быстро доехала до знака «АЛЛЕЯ ДФ», казавшегося девушкам обозначением невидимой линии фронта.
— Теперь мы находимся на вражеской территории, — заметила Нэнси. — С этого момента наш пароль — осторожность!
Миновав подъездную аллею, она въехала в лес и поставила машину за густыми зарослями ползучих растений и дикого паслена.
— Никто ее здесь не заметит, — сказала Нэнси. — А сейчас надо проверить, на какое расстояние можно подобраться к дому, если идти не по дороге.
Медленно и осторожно пробирались девушки через лес, обходя заросли куманики и терновника, пока не увидели вдалеке крышу привратницкой. Они подкрались к ней поближе и замерли от испуга.
Откинувшись на стуле, у ворот сидел какой-то мужчина — надо понимать, сторож. У его ног лежал пятнистый датский дог; язык у дога был высунут, а глаза смотрели настороженно.
Нэнси тихонько ахнула.
— Это тот самый пес, который бросился на меня на выставке цветов! — прошептала она. — Не дай Бог, чтобы он учуял нас.
— Тут нам не пройти, — сказала Джорджи. — Пошли дальше!
Нэнси двинулась вправо, ни на минуту не упуская из виду высокий забор. Пройдя четверть мили по лесу, девушки увидели, что забор повернул влево и стал полого подниматься в гору.
— Уф, под ногами сплошные корни, — сказала Бесс, поежившись. — Я змей боюсь!
— Может, подождешь нас здесь? — спросила Джорджи.
— Нет уж, ни за что! — ответила Бесс. — Одна я тут со страху умру.
Взяв себя в руки, Бесс побрела через густой подлесок вслед за Нэнси и Джорджи. В безопасном месте, где кроны деревьев частично закрывали дом, Нэнси объявила привал: нужно было передохнуть и посоветоваться, как действовать дальше. Они с Джорджи опустились на землю.
— Жаль, что нельзя махнуть через забор, — заметила Джорджи. — Юбку порвешь об эту колючую проволоку.
— Если бы только это! — сказала Нэнси, с удивлением поглядев на подругу. — Неужели не видишь? — спросила она, показывая вверх.
— Вижу забор и два ряда колючей проволоки, натянутой над ним, — ответила Джорджи.
. — Посмотри, как проволока прикреплена к столбам.
— Обмотана вокруг фарфоровых роликов. Ну и что?
— Эти ролики — изоляторы; значит, через проволоку пропущено электричество. Дотронешься до нее — и включишь сигнал тревоги, да и током ударит. А может и убить.
Джорджи тихонько присвистнула.
— Настоящая крепость! — подивилась Бесс. — А как мирно все тут выглядит!
Сквозь металлическую сетку забора девушкам были видны цветники, редкие купы деревьев и стена привратницкой. Если не считать колючей проволоки под током, усадьба казалась райским уголком.
— Отдохнули? — спросила Нэнси. — Тогда пошли!
Поскольку теперь девушки приближались к дому, они двигались с еще большей осмотрительностью. Бесс ступала с особой осторожностью — она боялась наступить на змею.
— Я бы ничуть не удивилась, если бы те, кто живет в особняке, выпустили в лес тысячи две гремучих и мокассиновых змей, — пробормотала Бесс, Вдруг она испуганно ойкнула и, прыгнув в сторону, ухватилась, чтобы удержаться на ногах, за руку своей кузины. Джорджи потеряла равновесие, оступилась и упала, негромко вскрикнув от боли.
— Что случилось? — взволнованным шепотом спросила Нэнси.
— Я споткнулась и, кажется, растянула щиколотку, — проговорила Джорджи с побледневшим лицом.
У Нэнси упало сердце. Ведь если кто-нибудь из них получит травму и окажется беспомощным, их неизбежно обнаружат.
— О, это я во всем виновата, — прошептала Бесс. — Прости меня, Джорджи. Мне почудилось, что я наступила на что-то живое. — Ее глаза наполнились слезами.
Джорджи заставила себя улыбнуться.
— Не переживай! Я же не умираю.
Нэнси опустилась на колени рядом с Джорджи и ощупала поврежденную лодыжку, жалея, что с ними нет доктора Спайра.
— Перелома, я уверена, нет, — вполголоса сказала она.
Джорджи осторожно потерла ногу.
— Идите дальше вдвоем. Я подожду здесь.
— Ты правда можешь подождать? — спросила Нэнси.
— Да. Идите, не беспокойтесь обо мне.
Нэнси и Бесс опять начали осторожно подниматься на вершину холма, откуда была видна вся усадьба.
Дом окружала лужайка с посыпанными гравием дорожками и цветочными клумбами. За домом простирался обширный луг, который, как догадалась Нэнси, использовался как взлетно-посадочная площадка для самолета. Самолета видно не было.
Чуть ниже гребня холма располагались службы: каретник, переоборудованный в гараж, большой амбар и птичник. От этих строений шла к дому длинная, обсаженная раскидистыми деревьями аллея.
— Послушай! — сказала Нэнси, поднимая палец. — Мне показалось, будто воркуют голуби.
— Воркуют! — воскликнула Бесс.
Девушки двинулись дальше и, когда они оказались позади каретника, их взгляду открылось деревянное строеньице, не имевшее окон с той стороны, с которой они на него смотрели. Нэнси и Бесс сели отдохнуть в тени, и вдруг услышали мужской голос.
— Гляжу, ты поправляешься! — явственно донеслось сквозь деревянные стены. — Пожалуй, скоро снова сможешь работать, если будешь греться у этой лампочки. Тепло тебя вылечит.
Снова до ушей девушек донеслось воркование. Потом опять заговорил невидимый им мужчина:
— Как тебе только не стыдно! Целых два дня ты добирался до дома хозяина, да еще охромел по дороге! И что тебя понесло в дом Дру, а, придурок?! — Хлопнула дверь, и наступила тишина.
— Ты слышала, что сказал этот человек? — спросила Бесс прерывающимся голосом. — Он упомянул твою фамилию.
— Да. Это его я встретила в усадьбе Тукера. Я узнала его по голосу, — сказала Нэнси и осторожно пошла дальше.
Миновав службы, девушки увидели поросший травой двор со старинными солнечными часами в центре. Во дворе стояло несколько кресел-колясок, в каких перевозят больных, и в каждом кресле сидело по старушке.