Наконец она уснула.
Проснувшись в шесть утра, Нэнси села на диване и увидела розовые сполохи утренней зари.
Но ведь что-то разбудило ее? Кажется, какой-то звук у парадного крыльца?
Она тихонько выскользнула в прихожую, выглянула из дома.
Весь фасад был в подтеках темно-красной крови.
Нэнси мгновенно поняла, что это всего-навсего краска, а не кровь. И все же картина была чудовищная, имитация безупречная. Нэнси потрогала краску пальцем — она уже давно высохла.
На крыльцо выбежал Борис. Он громко залаял и все норовил куснуть ее.
— Да отстань! Это же я! — отбивалась Нэнси. Наконец он затих и хмуро улегся поперек крыльца, преградив вход.
— Что тут происходит? — вышел Алан Теппингтон. — Борис, ты чего разлаялся?
За спиной Алана стояла Сара. Все их внимание было сосредоточено на Борисе, и они не сразу заметили, что случилось.
Наконец Алан, оглядев фасад, все понял. В голове у него, видимо, созрел какой-то план, он быстро вернулся в дом.
— Когда это произошло? — спросила Сара у Нэнси, но та честно призналась:
— Я спала и ничего не слышала. Сама только что обнаружила.
— Пойду позвоню в полицию. Есть все-таки какие-то пределы, — рассердилась Сара.
Вскоре к их дому подъехала патрульная машина, из которой вышли два полицейских и сержант. Пока они с удивлением взирали на разукрашенный дом, к ним спустился уже одетый Алан Теп-пингтон. Сержант Велез представился ему и попросил разрешения осмотреть крыльцо и прилегающую территорию.
— Только, пожалуйста, скорее! Мы уезжаем, как только вы закончите, — сказал Алан полицейскому.
Сержант вытер лоб.
— Ох, и жаркий сегодня будет денек!.. Кто-нибудь из вас что-нибудь слышал ночью?
— Мы все спали, — ответила Сара.
— А собака? — спросил сержант.
— В этом смысле абсолютно бесполезное животное, — раздраженно сказал Алан.
Громкий разговор взрослых разбудил Кейт и Эми, и они тоже появились на крыльце. Кейт, увидев стену в кровавых подтеках, сбежала вниз по ступенькам на лужайку.
— Папа, возьми меня на ручки, — захныкала Эми, — а то на меня кровь накапает.
— Это краска, сержант! — доложил один из полицейских.
— Ну вот видите, — обратился Велез к Саре и Алану. — Придется, конечно, делать ремонт, но ведь ничего страшного не случилось…
Сержант явно думал, что сказал нечто утешительное.
— Вы знаете дом Макколеи? — спросил Алан.
— Конечно, там сейчас снимают кино.
— Макколеи сочли выгодным отдать Стейнбергу свой дом для разгрома. А город — получить солидный куш за причиненные неудобства. Но я не понимаю, при чем тут я? Я — потерпевший и при этом еще должен платить за все, что происходит с моим домом — за разбитые окна, за ремонт фасада. Это что, справедливо?
Нэнси подумала, что сержант вряд ли найдет что ответить Теппингтону.
— Предположим, каждый их трюк действительно повторяется в вашем доме, — задумчиво произнес Велез. — Интересно, что же у них там дальше по сценарию?
Он послал одного из полицейских на ту сторону улицы, чтобы выяснить этот вопрос у Стейнберга, и, вытащив носовой платок, снова обтер лоб.
Минут через десять полицейский вернулся.
— С утра будут снимать поджог, сэр, — доложил он Велезу.
— Что, что будут снимать? — в ужасе переспросил сержант.
— Дом будут поджигать — так мне сказали в группе, — пожал плечами полицейский.
Сержант ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
— М-м-да… И ни одной улики! — с досадой произнес он. — Интересно!
— А еще интересней, при чем тут мы, — горько добавил Теппингтон.
— Мне платят только за то, чтобы я искал преступника, мистер Теппингтон! Извините. Мы будем на связи, — сказал сержант Велез, и полицейские укатили.
— Не доверяю я им!
Алан хлопнул ладонью по красной стене.
— Алан, может быть, мы не поедем? — тихо спросила Сара.
— Разве ты сама не хотела устроить пикник? — поднял брови Алан. — Разве это не ты обожаешь копченые сосиски?
— Ну, хорошо, хорошо, — согласилась Сара. — Если ты оставишь свои колкости, я поеду. Может, мы наконец действительно побудем в покое и безопасности.
— Ну вот и хорошо, — улыбнулся Алан. Он выглядел почти счастливым. — А вы, девочки, быстренько собирайте свои игрушки. Несколько дней мы поживем в мотеле. Давайте там, Кейт, Эми, поторапливайтесь!
— Нет, — неожиданно произнесла Нэнси. — Поторапливаться-то как раз и не надо!
Теппингтоны удивленно уставились на нее в ожидании объяснения.
— То, что вы решили уехать, — это правильно, — сказала Нэнси. — Но я вас очень прошу: собирайтесь помедленнее, пусть все видят, что вы уезжаете.
— Что ты задумала?
— Мне необходимо остаться в вашем доме, — попросила Нэнси.
— Это исключается! — отрезал Алан. — Слишком опасно!
— У меня единственный шанс найти преступника, — настаивала Нэнси. — Если это Джош Петри или кто-нибудь из съемочной группы, они обязательно попадутся.
— Ну, не знаю… — все еще сомневался Алан.
— Разрешите мне остаться в доме — это лучшее, что мы можем придумать, — убеждала Нэнси.
Наконец Теппингтоны не спеша собрались, загрузили свой фургон, закрыли парадную дверь и уехали.
Нэнси тоже сделала вид, что уходит. Она до последнего махала отъезжавшей машине, а потом побрела по Хайлэнд-авеню до самого конца. Но минут пятнадцать спустя незаметно вернулась, тихо проскользнула в ворота и, обогнув дом, вошла через черный ход, пользуясь ключом, который оставил ей Алан.
Сначала она снова заглянула в дымовую трубу. Ее верхняя часть все еще была забита каким-то комом. Пора бы выяснить, что это. Вдруг Нэнси показалось, что кто-то за ней наблюдает. Она попыталась убедить себя, что дом абсолютно пуст и бояться нечего.
Вспомнив, что с утра ничего не ела, Нэнси через холл отправилась на кухню, но задержалась у лестницы, ведущей на второй этаж. Наверху было темно и тихо.
Нэнси пошла дальше.
«Нет ничего более загадочного, чем чужая кухня», — вспомнила она любимое выражение Ханны Груин.
Холодильник оказался почти пуст, не считая двух яиц и небольшого куска масла. А в хлебнице сохла одинокая горбушка.
Нэнси выдвинула ящик буфета. Здесь лежали острые ножи и шампуры. Попыталась выдвинуть второй, но он оказался заперт.