Она пихнула своего спутника в бок, тот согласно кивнул и улыбнулся.
– Не, ты нам предложи чего-нибудь полезное. Нож у тебя есть?
Ножа у Зимина не было.
– Коня возьмите, – предложил Зимин. – Хороший конь, боевой.
Игги вопросительно приподнял уши. Зимин подмигнул ему, что, мол, все в порядке, делай как велят, лошадяга.
– Конь хороший, а нам ни к чему, – зевнула гномиха. – Мы с ним размерами не совпадаем, он нас за людей не считает, я же по его глазам вижу. Убежит от нас, к тебе вернется, знаем мы такие фокусы… Правда, братик?
Гном согласно улыбнулся.
– Кушать хочется, – не выдержал Зимин. – Дайте что-нибудь, а?
– Ты, брек, воздухом насыщайся, – пискляво посоветовал гном. – Хочешь, научу?
Гномы заржали. Зимин протер лезвие от соснового сока и спрятал меч в ножны.
– Три дня не ел, желуди грыз, – признался Зимин. – Еловые почки ел.
Зимин даже подумывал, не заплакать ли? Но решил пока воздержаться.
– Голод полезен, – заметила гномиха. – Ускоряются телесные соки, и в голове ясность образуется. А еловые почки очень питательны, челобрек, ты их толки и с водой ешь.
– Дохожу до крайности, – сказал Зимин. – Озверею скоро.
– Ты знаешь что, брек, – предложил гном. – Ты свою пихалку-то возьми, меч свой и лошадь свою ею зарежь. И питайся себе на здоровье. А к нам ты не ходи, мы сами бедные.
Гном продемонстрировал дырки на штанах и худые зеленые коленки.
– Понапридумывали тут… – нараспев озлобился Зимин. – Не сиделось кому-то…
– Такие, как ты, вот и напридумывали, – гномиха тоже озлобилась. – Тебе бы вот рост в полметра и морду в пролежнях, посмотрела бы я на тебя, челобрек чертов! Посмотрела бы, как ты жить-то стал с таким фасадом! «Хгрум из Гнобиса»! Дали бы мне этого… Я бы ему показала Хгрума, сочинитель проклятый! Я бы ему показала Гнобис! Пальцеблуды чертовы!
Зимин про себя зевнул. Он вспомнил Прыща Зацепина, парня, учившегося в его классе и першегося от фэнтезийной литературы. Все свое свободное время Зацепин посвящал сочинению рассказов про гномов, орков, эльфов и разорившихся бродячих дворян. Гномы и орки у него всегда были убоги умом и уродливы внешне, а эльфы необычайно красивы и одухотворены. Бродячие дворяне были менее красивы, но зато более мужественны и благородны. Свои сочинения Прыщ снабжал неумелыми карандашными рисунками. Гномы у Прыща Зацепина получались хуже всего. Почти такие же страшные как эти, зеленые.
– Не живется гадам всяким! – Гномиха перла на Зимина и трясла кулаками. – Со-чи-ни-те-ли! У них комплексы, а я всю жизнь мордой расплачивайся! У, мне бы вас дали! Бреки в бежевых прожилках!
Гномиха взмахнула пращой, мимо головы Зимина просвистел глиняный шар размером с мандарин. Шар попал в конскую ляжку, Игги недовольно взбрыкнул задними ногами и умчался в лес. Сам Зимин от неожиданности запнулся за сосновый корень, упал в мох, поднялся и побежал ловить коня.
Обидно ему не было, на гномов не обижаются. Только бежать тяжело вот было, на голодный-то желудок.
– Эй! – неожиданно закричали за спиной. – Эй, брек, вернись! У нас есть еда, договоримся!
Зимин остановился.
– Иди сюда, челобрек! – кричали гномы. – Мы, может, передумали.
Зимин развернулся и двинулся назад, к берегу.
Гномы снимали рыбу с железных крюков и складывали в корзину. Пращи они спрятали и выглядели теперь вполне мирно.
– Брек, кушать хочешь? – улыбнулась гномиха.
– Хочу, – сказал Зимин.
– У нас там деревня, – гномиха указала вниз по течению. – Безымянка. Мы тебе там яичницу сделаем, хочешь?
– Хочу.
Гномы переглянулись.
– Только сначала тебе надо дело сделать, – гномиха пододвинула корзину с рыбой к Зимину. – Такое простенькое дельце, пустячок сплошной.
Гномиха лихо свистнула, и сбежавший Игги неожиданно вернулся. Вид у коня был вполне независимый и наглый, будто он вовсе и не убегал. Зимин треснул его по уху, но несильно, сугубо в воспитательных целях.
Игги игогокнул, и они двинулись в лес.
– Мы тебе, значит, поесть, – говорила низкорослая гномиха по пути, – а ты, рыцарь, нам кое-что сделаешь. Да? Сделаешь?
Кушать хотелось очень, и Зимин отвечал:
– Да сделаю, сделаю.
– Это хорошо, что ты соглашаешься, – говорила гномиха. – Рыцари в наши места не заезжают совсем, им в лесу не нравится. Это они там думают, что в лесу одни эльфы живут, а эльфы тоже не дураки, они в этой сырости жить не будут. Они в горах. И в хороших лесах. И приличные гномы тоже в лесу не живут, они в горах живут. А, может, эльфов и вообще нету, я ни одного не видела. Да и гном не всякий в лесу поселится, только вот мы, дуралеи. Эх, попался бы мне кто-нибудь из этих выдумщиков…
Гномиха топнула ногой и для порядка отвесила своему спутнику затрещину:
– Тащи корзину лучше, кобылий сын!
Зимин украдкой вздохнул.
– В эти земли и вообще никто не заглядывает, живем тут как в трубе, – продолжала гномиха. – Нормальные гномы все в поле живут, яблоки выращивают, свиней себе разводят. А мы? Яблоки тут не растут, свиней волки съели. Одна рыба. Я на эту рыбу уже глядеть не могу, я яблок хочу…
Они углублялись в лес.
Лес и в самом деле был мрачноват. Деревья преимущественно черного цвета, с ветвей свисали длинные серые лишайники, а солнце светило где-то совсем высоко. Лес напомнил Зимину фильм про пропавших в лесу студентов, которых так и не нашли, и неизвестно было, почему они пропали.
От греха подальше Зимин положил поперек седла арбалет и отстегнул меч. Обращаться с мечом он до сих пор умел не очень хорошо, но меч можно было использовать в целях устрашения.
Вскоре Зимин заметил, что они идут не просто в чащу, а идут по тропинке, правда, едва видной. А еще скоро Зимин заметил, что вдоль тропинки во множестве валяется рыбья чешуя и иногда рыбьи головы.
– И живем мы плохо, мастер, – говорила гномиха. – Трудно живем. А тут еще эта напасть, поперек ее в буек!
Тут Зимину стало вообще грустно. Он вспомнил дом Лары, кресло-качалку. Если бы не этот Перец…
– У нас даже баня есть, – сказал неожиданно гном.
– Есть, – подтвердила гномиха. – И воду можем нагреть. Только напасть вот…
– Ну, что там у вас за напасть? – нехотя спросил Зимин. – Клопы слишком крупные завелись?
– Не, не клопы. Так, мелочь всякая, – гномиха ухмыльнулась во всю зеленую физиономию. – Тебе на один зуб будет, даже не заметишь…
– Излагай короче, – мужественно зевнул Зимин и добавил откуда-то знакомое: – Недосуг мне.