– И новые люди, – обрубил Казидуб. Лицо его внезапно стало тверже, он подобрался, как лев перед прыжком. Я ощущал тяжелые тучи прямо над головой, в кабинете становилось трудно дышать, несмотря на мощные кондиционеры со всевозможными насадками. Ростоцкий и Мазарин тоже ощутили изменение, умолкли, застыли, медленно повернули головы к Казидубу. Тот заговорил тяжелым голосом:
– Господин президент, начинается интенсивный отток капитала на Запад…
Я прервал:
– Простите, разве это новость?
Он покачал головой:
– Вы не поняли, простите. Я говорю о предсказанном интенсивном оттоке. Он сопровождается одновременным выездом крупнейших олигархов, они прекрасно понимают ситуацию. Это значит, что через два-три года на Россию будет совершено нападение.
Я стиснул челюсти. Спрашивать, кто нападет, глупо, американские крылатые ракеты уже размещены на Украине, в Польше, по всей Прибалтике, по кавказским республикам и среднеазиатским, даже Казахстан предоставил американцам военные базы. Перед непосредственным нападением наверняка разыграют что-то вроде нападения русских на их Пирл– Харбор, взорвут и затопят свой авианосец или пару линкоров, как взорвали свои же две башни Торгового центра, чтобы вызвать бурю в СМИ и поддержку своего населения, а затем уж…
– Постойте-постойте, – сказал я, – но ведь перед нападением на Россию они должны будут, по всем прикидкам наших специалистов, провести генеральную репетицию в другой стране?
Он протянул мне листок бумаги с цветными линиями графиков.
– Ознакомьтесь. Вы знаете, что сейчас готовят нападение на Сомали. Вам не показалось странным, что у нищего Сомали нашлись средства, чтобы закупить у нас самые мощные и новейшие системы ПВО, я имею в виду знаменитые комплексы С-300, «Буки» и «Тунгуски»? Да, конечно, мы ухватились за возможность выручить несколько миллиардов долларов, на эти деньги построили несколько военных заводов, однако вы же понимаете общую стратегическую линию? США через третьи страны и целую сеть финансирования и своих лиц в правительстве Сомали сумели не только дать им деньги на вооружение, но и указали, какие именно купить!
Я поинтересовался осторожно:
– Зачем это? Наши С-300 неуязвимы, вы сами говорили. Зачем Штатам нападать на страну, защищенную такими комплексами?
Мазарин угрюмо молчал. По его лицу видно, что знает, но возразить нечего.
– Абсолютно неуязвимых нет, – ответил Казидуб. – С-300, как и простой солдат, уязвим в момент перезарядки. Первую волну крылатых ракет или самолетов собьет, но вторая накроет уже сам комплекс. Генералам Пентагона нужно просчитать соотношение потерь, попытаться свести их к минимуму, чтобы в следующий раз штурмовать еще более укрепленную оборону… да, уже здесь.
Я сказал невесело:
– У нас почти нет времени на развертывание производства вооружения. Что можем в этот краткий период?..
Он прямо взглянул мне в глаза.
– Господин президент, вам придется отказаться от ядерного чемоданчика.
Ростоцкий опустил взгляд, Мазарин же, напротив, впился в мое лицо острым скальпельным взглядом. Я ощутил себя так, словно с меня прилюдно сняли одежду, а кто-то приставил к голой спине острое и очень холодное лезвие ножа.
– Объясните, – попросил я.
Казидуб криво усмехнулся:
– Мне нравится это ваше «объясните» вместо обвинений в государственной измене. Дело в том, что ядерный чемоданчик был создан в те старые годы, когда на развертывание сил для нападения нужны были месяцы. Да, в те далекие годы перед началом войны все корабли должны выйти в море, подлодки стягиваются к берегам противника, а летчики днюют и ночуют на аэродромах, греют движки и находятся в постоянной готовности сесть в кабины, задраить колпаки и разогнаться вдоль взлетной полосы. Да, такая подготовка к войне заметна хорошо… Но ее не будет, господин президент. Сейчас мир иной! Уже достигнута постоянная мобилизация сил. Не на уровне мобилизации, а на уровне, так сказать, естественного состояния армии. Теперь не будет никакого предварительного развертывания сил, господин президент! США готовы нанести удар по России… или любой другой стране в любой момент. Мы не увидим, повторяю, предварительного развертывания войск, ибо все необходимое уже в нужной для нанесения удара точке. А это значит, не будет времени, чтобы вам среди ночи сообщили о начале нападения, а вы, сонный и не понимающий, что происходит, позвали дежурного офицера с ядерным чемоданчиком, кое-как открыли все секретные замочки, а потом активировали нужные коды для системы запуска. Ядерный чемоданчик был создан во времена, когда с момента старта до подлета к нашим границам оставалось пятьдесят шесть минут! Теперь, господин президент, у нас нет и двух минут.
Молчание было тяжелым, гробовым, я после паузы спросил таким же тяжелым голосом:
– И что вы предлагаете?
Он прямо посмотрел мне в глаза.
– Первое – вы уже делаете. Народ ощутил, что еще нужен. И что Россию еще можно спасти. Второе… этот ваш имортизм. Не знаю, насколько это серьезно, но… он работает, дает надежду, так что я – ваш человек с потрохами. Или это я уже говорил? Ладно, повторю. От меня такое не часто услышишь. Третье касается именно ядерного чемоданчика. Вместо этого явно устаревшего рудимента нужна автоматическая система оповещения и… это очень важно!.. автоматическая система ответного удара. Объясняю, как только первые вражеские ракеты нанесут удар по первым нашим шахтам, срабатывает вся… повторяю, вся наша система ракетно– космических сил. Все ракеты до единой уходят в сторону США и наносят удар по ее территории. Да, прорвутся немногие, но с десяток крупнейших городов США превратятся в развалины. А всю страну окутает радиоактивное облако. То, что я вам говорю, должно быть принято как наша новейшая военная доктрина! Мы сами должны позаботиться, чтобы ее нюансы знали все юсовцы, все тамошние избиратели, что имеют право голоса. А также все их дети, что могут повлиять на голоса родителей.
Он вздохнул:
– Простите, господин президент, главное я сказал. У меня здесь еще целый набор пунктов как насчет системы раннего предупреждения о крылатых ракетах, о скорострельных автоматических ПВО для защиты ракетных шахт, они должны сбивать все в радиусе пяти километров, даже не запрашивая «свой-чужой», так и расчеты модернизации старых ракет. Просто продлить срок их жизни, иное нам пока не до жиру. И даже еще одна вещь, о ней даже как-то говорить не принято…
Ростоцкий сказал хриплым каркающим голосом:
– Да уж не жмитесь, Михаил Потапыч. Здесь все стервятники, хоть многие и поневоле. Поймем.
Он развел руками:
– Я говорю о несимметричном ударе. Мазарин прав, мы должны позаботиться о возможности бактериологического оружия.
– А, это, – протянул Мазарин до жути спокойно. – С этим уже решили. Поехали дальше.