— Все! — Жмуркин потянулся к пачке. — Не желаю больше с вами разговаривать. Я на эти бабки не клип — целое кино сниму!
Генка неожиданно пододвинул к себе накрытые курткой деньги.
— Ты чего? — спросил Жмуркин.
— Ничего, — Генка достал из-под куртки доллары.
— Себе заграбастать решил? — Голос у Жмуркина задрожал.
— Дурак, — Генка постучал себя по лбу. — О тебе же забочусь… Если клипа не снимешь — Тепляков тебя размажет…
Жмуркин попытался выхватить пачку из рук Генки.
— Вы чего?! — Витька попытался встать между ними, но Жмуркин с неожиданной силой отбросил его в сторону.
— Отдай! — рявкнул Жмуркин. — Лучше отдай!
— Дурак…
— Сам дурак! — Жмуркин изловчился и схватил пачку денег.
Они принялись перетягивать пачку. Генка был гораздо сильнее, но Жмуркин пребывал в бешенстве и свою природную хилость компенсировал яростью. Они сопели, скрипели зубами и называли друг друга такими словами, которых не знал даже Витька.
Но вдруг Жмуркин расцепил пальцы. Генка не удержался на ногах, и его отбросило прямо к перилам. Генка взмахнул руками, схватился за поручень, пачка красиво подлетела в воздух, резинка лопнула, и над улицей распустился фейерверк из зеленого цвета купюр.
— Мама… — только и смог сказать Жмуркин.
— Опа… — Генка оглянулся через плечо.
Купюры падали. Над улицей разворачивался щедрый денежный дождь.
— Мама… — снова сказал Жмуркин.
— Деньги падают! — закричал кто-то на улице.
— Вниз! — заорал Витька и кинулся к лазу на чердак.
Вниз они скатились в темпе скоростного лифта. Тротуар и проезжая часть были усыпаны американскими деньгами, и прохожие жадно их собирали.
— Это мое! — завопил Жмуркин и кинулся отнимать дензнаки у счастливчиков.
Но прохожие на Жмуркина не обращали внимания, знай себе собирали деньги и рассовывали по карманам.
— Это Теплякова деньги! — Генка попытался спасти ситуацию.
Но даже авторитет Теплякова не помог — народ жадно хватал халяву и с надеждой смотрел в небо.
— Собираем! — Генка принялся поднимать банкноты с асфальта.
Витька и Жмуркин тоже.
Ребята успели собрать восемьсот сорок долларов. Облазив окрестные крыши и гаражи, нашли еще пятьсот двадцать. Итого тысячу триста шестьдесят. Купюры были помятые и грязные, Генка объединил их в пачку и положил в карман.
— Тысяча триста шестьдесят, — сказал он. — Это, конечно, не пять…
Жмуркин завыл и треснулся лбом о стену, не сильно, чтобы череп не разбить.
— Сильнее надо, — сказал Генка.
Жмуркин стукнулся сильнее, но все же в рамках разумного.
— Пойдем, — Генка кивнул вверх. — А то последнее отберут…
Ребята вернулись на крышу.
Жмуркин был раздавлен. Он сидел, уткнувшись лбом в перила, и молчал.
— Я такую историю слыхал, — Генка подсел поближе к Жмуркину. — Один тип в прошлом году занял у Теплякова три тысячи баксов, а вовремя не отдал. Тепляков его на чай пригласил. Тот пришел. Сел за стол и вдруг чувствует — ноги в чем-то увязли. Он смотрит, а копыта в тазу с цементом. Тепляков захихикал и велел отвезти этого чувела на старицу.
Жмуркин всхлипнул.
— А вот еще история была, — продолжал Генка. — Однажды, когда Тепляков был еще маленький и учился в школе, они с классом отправились на овощную базу перебирать помидоры. И так вышло, что Теплякова направили в хранилище с другим классом. А Тепляков был тогда маленький и щуплый, ну вот, примерно, как Жмуркин сейчас. Он работал, перебирал себе, и вдруг один бобик взял да и швырнул в Теплякова помидором. Все остальные засмеялись и давай тоже кидать. А кому-то помидор не совсем спелый попался, и он закатал им Теплякову прямо в голову. Тепляков сознание потерял, а потом почти месяц с сотрясением мозга в больнице провалялся.
— И что? — поинтересовался Витька.
— Он вырос и пригласил всех на встречу школьных друзей…
— А потом отвез всех на старицу, — закончил Витька.
— А другой крендель, он с Тепляковым тоже в школе учился, как-то раз взял и рассказал, что Тепляков однажды на уроке хотел в туалет, терпел, терпел, а потом описался. Тепляков его пригласил чай попить…
— Ладно тебе, Ген, — остановил Витька. — И так фигово все.
— Что же мне делать? — Жмуркин хныкал. — Я не хочу на старицу…
— Не, — глумился Генка. — Тебя Тепляков на старицу не повезет, он все-таки гуманист. Тепляков спонсирует одно кадетское училище. Так вот, Жмуркин, он туда тебя определит. А там с тобой разберутся по полной программе…
— Помогите! — взмолился Жмуркин. — Я все для вас сделаю, я не хочу в кадетское училище…
— Как тебе помочь?! — Генка треснул Жмуркина по голове. — Как тебе помочь, баран?! Ты же сам на все это подписался…
— Но…
— Помочь ему можно, — сказал Витька. — Даже очень легко помочь.
— Как?! — Жмуркин посмотрел на Витьку с надеждой.
— Надо взять и снять клип.
„Надо снять клип“, — сказал Витька, и всего через две недели после разговора на крыше ребята удирали по улице Парковой.
И Витька треснул предводителя парковцев волчьей головой.
— Так его! — воинственно воскликнул Жмуркин. — Пожар!
Парковцы окружили своего лидера, Витька, Генка и Жмуркин воспользовались их заминкой, оторвались и через минуту выбежали на улицу Ленина к трамвайной остановке.
— Все, — Витька привалился к стене и ловил воздух.
— Голова цела? — спросил Жмуркин. — Голова цела, я спрашиваю?
Витька пощупал голову.
— Цела.
— Не твоя, балбес. Волчья.
— А что с ней будет!
— Ну и славно, — Жмуркин улыбнулся.
— Трамвай, — Генка указал пальцем, — трамвай идет…
— В конце концов он давно хотел снять кино, — рассуждал Витька, пока они с Генкой шагали к Жмуркину. — Вот теперь ему и представился шанс. Пусть, наконец, покажет, на что он годен.
— Пусть. А то вопит: я режиссер, я талант, дайте мне камеру, я переверну мир! Вот пусть и продемонстрирует. Пускай. Он что там, сценарий пишет?
— Ага. Пишет. Сочиняет. Поглядим, что он там насочинял, — хмыкнул Витька.
— Поглядим. Пришли уже.
Витька и Генка вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице.
— В газетах знаешь чего понаврали? — Генка стучал по перилам. — Что сумасшедший миллионер раскидал над городом с воздушного шара восемнадцать тысяч долларов. В честь восемнадцатилетия своей дочери.