И п́йрсты черные сжимают
Её мрам́урные виски…
Каждый раз, когда вспоминаю, мороз по коже. Как сказано! «И пе?рсты черные сжимают, ее мрамо?рные виски…» Поэзия!
Или Наполеон. Заядлый был пиявочник, большой ценитель, знаток. И перед каждой битвой приставлял к вискам полдюжины, а иногда, в самые ответственные моменты, даже и больше.
А перед Ватерлоо случилась незадача. Наполеон выписал себе пятнадцать дюжин из известных пиявочных садков близ Антверпена, однако английская разведка перехватила обоз, и Наполеон вступил в сражение, переполненный дурной кровью…
Результат известен.
Я представил Аврору, представил, как к ее красивой голове приставлена добрая дюжина, лучше всего из садков Филадельфии, представил, как растворяются дурные мысли…
Может, я псих?
Опять вывалился.
– Я тебе перешлю, – пообещал я, – когда выберемся. Их можно хранить в анабиозе, в таких платиновых капсулах…
– Давай потом об этом, а?
У Авроры сильно заурчал живот.
– Что ты можешь нам предложить? – спросила она. – Ты ведь наверняка знаешь много всякой ерунды…
И это мне говорит поедательница дохлых гусениц! Я на секунду закрыл глаза, потом начал выдавать:
– Есть много способов выяснения отношений. Я не беру классические дуэли на шпагах, пистолетах…
– В них ты мастер, – неделикатно напомнила Аврора.
– …ядах и тепловозах, – продолжил я. – Это все неоднократно опробовано и неинтересно. Можно решить наш вопрос заплывом. Мы прыгнем в море и поплывем.
– Куда?
– Никуда. К горизонту. Плывем и плывем, кто первый сдастся и начнет тонуть – тот и проиграл.
– Это неплохой вариант, – кивнула Аврора, – но есть трудности. Можно отплыть так далеко от острова, что потеряемся. Или будешь подхвачен течением. А это уже открытый океан и… ну, сам понимаешь.
– Согласен. Предлагаю так. Я брошу в море монету, а мы будем за ней нырять, кто первый достанет…
Аврора прищелкнула языком и сказала:
– А другая монета, точно такая же, будет в это время лежать у тебя в кармане. Знаю такие штуки. Давай дальше.
Я кивнул.
– Можно устроить дуэль на воде. Будем пить воду. Кого первого стошнит…
– Несерьезно, – отвергла Аврора. – К тому же ты наверняка знаешь гору ухищрений.
– Ну, какие могут быть ухищрения…
– Можно наесться соли. И тогда выпьешь гораздо больше.
Аврора показала мне язык.
– Ну, ты и сама тогда можешь наесться соли… – пожал я плечами.
– Не хочу я есть соль! – опять занервничала она. – Сам ешь соль!
– Ну, тебе не угодишь!
Я тоже начинал злиться. Девчонки – они всегда такие – все им вечно не так. Соль есть не хотят, нырять тоже. А я придумывай тут разное, но я не сказочник, между прочим, я человек разумный.
– Есть старые, но надежные способы, – сказал я. – Вот можно взять плетки…
– Ты по плеткам, я гляжу, спец.
Я в очередной раз сделал вид, что не услышал этой бестактности. В конце концов, Аврора всего лишь девчонка, что с нее взять? Я был терпелив.
– Надо взять две плетки и сесть друг напротив друга. А потом начать хлестать. Один раз я, другой ты. И так до тех пор, пока кто-то не вырубится.
– Исключено, – отказалась Аврора.
– Нет, я понимаю, что это не для тебя, это все-таки больше мужская…
– Тут дело не в том – мужская или не мужская, просто у тебя толстая бегемочья шкура, а у меня нет.
– Как знаешь.
Я принялся доедать бутерброд. И запивать газировкой. Хорошая газировка, удивительно бодрит. Хотя меня сейчас все бодрит, даже авроровская лысина, гляжу на нее – и бодрюсь.
– Можно…
– Только не предлагай лезть на скорость на скалу, биться мешками на бревне и задерживать дыхание! – опередила Аврора.
– Как знаешь. Сыграть еще можно.
– Во что? – Аврора вспомнила про орех, принялась грызть.
– В шахматы.
– Я плохо играю.
Она плохо играет! Учиться надо было.
– Можно в балду… то есть в слова, – предложил я. – Нарисуем квадрат побольше, тут ни у кого преимущества не будет…
Аврора задумалась.
Я представлял себя за штурвалом «Черничной Чайки». Идея о пиратстве не так уж и плоха. Конечно, вульгарно пиратствовать глупо, зачем захватывать корабли? Что на них есть необычного или ценного? Надо придумать что-то интересное, неординарное. Например…
– Не пойдет, – ответила Аврора.
– Почему?
– Ты человек ненадежный.
– Что значит ненадежный? Мы с тобой условились про дуэль – и я не нарушил слова! Знаешь, что?! Я мог двадцать раз улететь на «Чайке» и сто двадцать раз выстрелить тебе в спину! Я не сделал этого!
– Ай, какой ты хороший!
– А что?!
– А то! Ты запросто можешь в ухо вставить компьютер и просчитывать слова на сто ходов вперед!
– Можешь проверить, – я повернулся к Авроре ухом.
– Сам проверяй свои уши! – она запустила в меня плесень-орехом. – Ты мог вмонтировать компьютер в зуб! А в сетчатку вплавить линзу!
– Ну да, я вообще киборг!
Аврора покривилась.
– Я думал, что между нами установилось доверие… – грустно сказал я.
– Доверяй, но проверяй. Или ты предложишь способ, который устроит нас обоих…
– Или?
Аврора отвернулась.
Я стал думать дальше. Если бы у нас тут имелась какая-нибудь вышка, можно было бы на нее влезать. Я с одной стороны, Аврора с другой, кто первый влез – тот и победил. Но вышки не было, а скала не радовала высотой. Лезть некуда.
– В города сыграем? – предложил, ну, не серьезно, конечно – у меня ведь в ухе суперкомпьютер, а в глазу монитор.
Аврора только усмехнулась – хи-хи.
– Ну, я не знаю. Тебе ничего не нравится. Можно просто побегать.
– Ну?
– Становимся спиной к «Чайке» и бежим. Бежим до северной оконечности острова, потом обратно. Кто первый – тот и победил. Ты ведь хорошо бегаешь.
Аврора опять задумалась.
– Не знаю… – она повертела носом. – Ну да, бегать – это неплохо. Только ты не будешь жульничать?
– Клянусь перепонками на ушах, я не буду жульничать! – поклялся я. – Клянусь твоей лысиной! Клянусь бензопилой твоего старика!