— Слушаю, сэр!
— Отправь сообщение в Терамор. Нам нужно подкрепление. Чем быстрее, тем лучше.
— Есть, сэр! Разрешите выполнять, сэр?
Орейл отсалютовал и кинулся на поиски магического кристалла, который леди Праудмур оставила для быстрой связи между Крепостью Северной Стражи и Терамором. Долгой беседы с его помощью, конечно, не получится, но короткое сообщение передать можно.
Рич задумчиво поскреб щетину.
— Э-э… Сэр, при всем уважении, сэр. Вы считаете это хорошей идеей?
— Дьявольски хорошей!
Дэвин уселся за стол, радуясь в душе. Вместо того чтобы дергать себя за бороду, он действует.
— Я не позволю зеленокожим подонкам застать меня врасплох.
Эгвин очень хотелось, чтобы назойливая девчонка убралась куда подальше.
Но она всегда трезво смотрела на мир и понимала: ее желание неосуществимо. И это никак не облегчало страданий. Старая волшебница прожила в одиночестве уже двадцать лет и весьма ценила уединение. Эти годы казались ей более счастливыми, чем века до отшельничества в Калим- доре.
Эх, как она рассчитывала, что плоскогорье, окруженное непроходимыми скалами, находится слишком далеко от всех, а чары, наложенные ею, слишком слабы, чтобы привлечь внимание. Тщетно…
— Нет, я поверить не могу, что вы еще живы!
Голос у этой девчонки, Праудмур, как у подростка… Хотя Эгвин понимала — звучит он так из-за прорывающегося наружу восхищения. Восхищения ею.
— Вы всегда были моим идеалом, — лепетала Праудмур. — Когда я изучала магию, то прочитала все летописи, где повествовалось о ваших деяниях. Вы всегда были величайшей из Хранителей.
Содрогаясь от мысли, что же эти полудурки из Аметистовой цитадели написали о ней, Эгвин ответила:
— Вряд ли.
Не в силах поддерживать бессмысленный разговор, она подхватила ведро с водой и зашагала в хижину. Вдруг повезет и эта Праудмур оставит ее в покое?
Но сегодня определенно был не ее день. Девчонка заторопилась следом.
— Только благодаря вам я стала волшебницей.
— И это заставляет меня пожалеть, что я ею была, — недружелюбно пробормотала Эгвин.
— Не понимаю, почему вы здесь? Почему никто не знает, что вы живы? Ваша помощь в борьбе с Пылающим Легионом была бы…
Старуха бросила ведро и резко развернулась к Джайне.
— У меня есть причины жить здесь, и тебя они не касаются! Оставь меня наконец!
К несчастью, ее вспышка привела лишь к тому, что Праудмур из восторженного подростка превратилась во властную правительницу, какой, собственно, и являлась.
— Боюсь, Магна, я не могу удовлетворить вашу просьбу. Вы слишком важны для…
— Я ни для чего больше не важна! Разве ты не понимаешь, глупая девчонка?! Я не хочу жить ни среди людей, ни среди орков или гномов, ни среди кого угодно еще!
Девушка вновь превратилась в обиженного подростка. Эгвин чувствовала, как ее гостью переполняет магия. Несмотря на молодость, Праудмур обладала недюжинными магическими способностями. Сумела же она преодолеть магический щит, установленный Эгвин. Да так, что та и не заметила, а это говорит о высоком уровне мастерства.
— Я не девчонка! Я — волшебница Кирин-Тора.
— А я живу на свете добрую тысячу лет. Вот проживи еще пару столетий, заслужишь другого обращения, девчонка! А теперь уходи и оставь меня в покое.
— Но почему? — В голосе Праудмур звенело искреннее изумление.
Эгвин подумала, что девушка или не знает ее подлинную историю, или историю сильно приукрасили летописцы.
— Ведь именно благодаря вам женщинам разрешили учиться магии. Вы стали одним из величайших героев Азерота. Как вы могли просто взять и уйти?
— Да уж смогла… — Старуха развернулась и вошла в дом, оставив ведро валяться там, где упало, — никуда не пропадет.
И тем не менее Джайна не сдавалась. Она последовала за Эгвин через слегка перекошенную дверь.
— Магна! Вы…
Они стояли нос к носу посреди комнаты, которую можно было назвать гостиной. Но поскольку в хижине имелась всего одна комната, то с таким же успехом она могла служить спальней, кухней и столовой.
Эгвин выкрикнула:
— Не называй меня так! Я больше не волшебница, не героиня! Я хочу, чтобы ты убралась из моего дома! Ты говорила, что благодаря мне женщинам позволили изучать магию? Так вот — я должна служить живым примером того, как ее не следует изучать!
— Но ведь это не так! Потому что вы…
— Ради всего святого, что есть для тебя в этом мире, прекрати! — Эгвин зажала уши ладонями.
— Я не говорю ничего такого, чего бы вы сами не знали, — негромко произнесла Праудмур, — Если бы не вы, демоны пришли бы в наш мир гораздо раньше и мы…
— И что с того? — презрительно усмехнулась старая волшебница. — Демоны пришли бы все равно. Лордерон пал. Король-лич взошел на престол. Саргерас победил.
Праудмур вздрогнула, услышав о Короле-личе, но, разумеется, бывшая Хранительница не стала задавать вопросы.
— Вы можете отрицать свои заслуги, сколько вашей душе угодно, — сказала девушка. — Это ничего не меняет. Вы были примером для…
Она улыбнулась.
— Для всех маленьких девочек, которые хотели стать волшебницами, когда вырастут. Моя любимая история — о том, как вы стали первой женщиной на посту Хранителя. На вас пал выбор Скавелла. Он первым разглядел способности в женщине, в ученице. Хранители Тирисфаля рукоплескали его выбору…
Эгвин не сумела сдержать горький смех. Она хохотала так долго и безудержно, что начала задыхаться. Закашлявшись, она пришла в себя. Само собой, прожив тысячу лет, она наконец начала стариться и слабеть, но ей еще хватало сил, чтобы не свалиться от приступа веселья.
Много веков она так не смеялась.
Выражение лица Праудмур стало кислым, будто она разжевала лимон.
— Не вижу ничего смешного.
— Еще бы! Если ты веришь в эту чушь, то не увидишь ничего смешного!
Эгвин несколько раз медленно вдохнула и выдохнула. Последний выдох перешел в глубокий вздох.
— Что ж, леди Джайна Праудмур, правительница великого города Терамор, раз уж ты нарушила мой покой, то присаживайся.
Она указала на плетенный из лозы стул, продавленный еще на третьем году ее добровольного затворничества. Отчаявшись починить его, Эгвин просто перестала им пользоваться.
— Я расскажу тебе подлинную историю того, как я стала Хранительницей Тирисфаля, и ты поймешь, почему меня в последнюю очередь можно называть героиней…