В четвертом часу Жанну вызвал к себе Крылов. Указал на кресло напротив.
– Присаживайся… Послушай, Жанна, все на тебя жалуются. Говорят, ты словно с цепи сорвалась?
– Пусть говорят… – Она, в довольно короткой юбочке, медленно положила ногу на ногу.
Крылов посмотрел на ее колени и быстро-быстро заморгал.
– В общем, ты должна это прекратить… – растерянно произнес он. – В смысле, проявлять свой скверный характер… Ты знаешь, что было с Веленской?..
Жанна с безмятежным видом принялась кусать завиток своих волос.
– Жанна! – в отчаянии воскликнул Крылов.
– У вас есть пистолет, Платон Петрович?
– Что? Зачем?
– Я вот думаю – пристрелил бы меня кто, что ли… – вздохнула она. – Мне от самой себя тошно!
В пятницу вечером Жанна с Сидоровым и Айхенбаумом отправились в боулинг.
Жанна оказалась проигравшей, к тому же сломала два ногтя на правой руке. Сидоров с Айхенбаумом в виде утешения угощали ее пивом – тут же, в баре при боулинге.
Разошлись только в третьем часу ночи.
От пива у Жанны шумело в ушах и была такая тяжесть в руках и ногах, что она едва могла ими шевелить.
Спала она скверно, а на следующий день позвонила Марату и попросила его принести анальгин.
Он принес лекарство и очередную розу – роскошную, на длинной ножке. Чайную розу.
– Маратик, мне так грустно… – пожаловалась она, кутаясь в шерстяной плед. – Если бы не ты, я бы просто пропала.
– Ты завтракала? – спросил он, ставя цветок в вазу.
– Нет. Я не хочу.
– Я сварю тебе бульон.
– Ты с ума сошел! Варить чего-то там…
– Между прочим, бульон из курицы восстанавливает силы, это я по телевизору слышал. И, вообще, это нормально, когда мужчина ухаживает за женщиной…
– Я не женщина.
– А кто ты?
– Я чудовище. Это не мои слова, это так обо мне говорят на работе… Веленская требует, чтобы меня уволили.
– А Крылов? – Марат был уже в курсе почти всей Жанниной жизни.
– Крылов меня защищает, как может.
Марат совершенно спокойно хозяйничал у нее на кухне.
– Ты куда дела ту большую синюю кастрюлю? – крикнул он оттуда.
– Она на нижней полке, справа…
Жанна пришла к нему, села на стул, продолжая кутаться в плед.
– Марат, хочешь, я расскажу тебе одну вещь? Никто об этом не знает, но мне надо с кем-то поделиться… Ты же знаешь, у меня нет настоящих друзей, только ты…
– Ну, поделись, – ласково произнес он, счищая с луковицы шелуху.
– Дело в том, Марат, что я люблю одного человека, – печально сказала Жанна. Марат вздрогнул и посмотрел на нее настороженно.
– Кого?
– Юру Пересветова. Я тебе ничего о нем не говорила, потому что… – Жанна свела брови, – …потому что это больно, очень больно.
Марат, морщась, сосредоточенно чистил лук.
– Что с тобой?
– Так, ничего, глаза щиплет. Ты говори… Кто он, этот Пересветов, откуда?..
– Работает у нас системным администратором, очень талантливый программист. Трудоголик… Приходит на работу раньше всех, уходит – позже всех. Но это неважно. Скоро он женится.
– На ком? – вздрогнул Марат.
– Господи, не на мне же… – усмехнулась Жанна. – На одной почтенной особе, Нине Леонтьевой, она, кстати, тоже у нас работает, бухгалтером.
– И в чем проблема?
– В том, что он меня не любит. То есть когда-то я ему нравилась, но я тогда на него не обращала внимания. И вот он женится.
– Ну и пусть себе женится! – произнес Марат почти весело.
– Тебе смешно, а я места себе не нахожу… Делаю какие-то невероятные глупости, ругаюсь со всеми. Хотя нет, действительно смешно – угораздило тетеньку влюбиться на четвертом десятке… Это, между прочим, его выражение!
– Какую тетеньку?
– Меня, конечно! Мне тридцать два, значит – уже четвертый десяток… – с досадой пояснила Жанна.
Марат сел перед ней на корточки.
– Глупая! Какая же ты тетенька? Тебе на вид больше двадцати и не дашь! – Он положил ей голову на колени. Жанна потрепала его по волосам, потом оттолкнула.
– Ты добрый… А мне страшно. Мне самой себя страшно. Я ведь совершенно собой не владею, вот что страшно!
– Ты говорила с ним?
– Да, несколько раз. Но он – как кремень. Не любит, и все. Тем более что эта его Нина уже беременна… Не могу же я, в самом деле, лишать ребенка отца!
– И чего же ты хочешь?
– Ничего я не хочу… То есть хочу – избавиться от своей любви. Представляешь, как было бы здорово – проснуться в один прекрасный день, а ее нет, этой любви. Я свободна! И так легко, так радостно… Нет на сердце этого камня! Ты не представляешь, что такое безответная любовь! – воскликнула Жанна. – Это наказание! Как будто тебя проклял кто-то…
– Я не верю, что есть человек, который может не любить тебя, – ответил Марат. Он поставил кастрюлю на плиту, зажег огонь.
– А вот есть! Ко всему прочему, Юра Пересветов очень упрямый, очень принципиальный человек… Он из принципа не оставит Нину, никогда, хоть миллион ему обещай. Миллиард!
– Во дает… – вздохнул Марат. – Хотел бы я посмотреть на этого типа!
– Посмотреть? – Жанна задумалась. – Погоди, у меня где-то были фотографии…
Она сбегала в комнату, а через пять минут вернулась с большим снимком.
– Вот… Это мы в позапрошлом году отмечали юбилей конторы. Тут все! Вот я – видишь, я тогда еще с длинными волосами была… А это он.
– Пересветов? – склонился над фотографией Марат.
– Да.
– По-моему, ничего особенного, – пренебрежительно произнес Марат. – Стоило из-за такого терять голову! Я думал, он такой, ну… как теперь говорят – модельной внешности. А этот…
– Ты ничего не понимаешь! – возмутилась Жанна. – Он очень милый, и у него зеленые глаза! А вот это Нина.
– На училку похожа.
– Возможно… Крылов – вот он, в центре.
– А эти твои, ну как их…
– Сидоров и Айхенбаум? Да вот они, рядом со мной! – засмеялась Жанна. – Слева Руслан, а справа – Яшка. Правда, они чем-то похожи?.. Этакие близнецы!
– Чего? – удивленно покосился на нее Марат. – Они родные братья?
– Нет. Но у них много общего – я имею в виду характеры… Но есть и отличия. Например, Руслан боится всего мистического, потустороннего. Очень суеверен, хотя силушки в нем – на троих. Яшка тоже физически крепкий парнишка, но от вида крови может в обморок упасть.