– Как это? – спросила Жанна, склонившись над плечом Арины.
– Ну, скомбинированные из двух или нескольких видов – чтобы платье играло, понимаешь? Бархат с гипюром, парча и кружево, атлас или шелк с тем же гипюром… Но нам это не годится, мы же делаем особое платье, и пышные юбки с декольте нам тоже не нужны. Нечто среднее…
– А кринолин? – с азартом спросила Жанна.
– О, кринолин нам категорически противопоказан, ведь большинство невест в кринолиновых платьях. Вроде как бабы на чайник… – мстительно произнесла Арина, вспоминая события тридцатилетней давности. У ее соперницы был кринолин.
– А это что? – спросила Жанна, указав на рисунок.
– Это очень популярный крой под названием «маркиза ангелов» – линия талии занижена, спереди фигурный спуск, рукава «фонариком»… Кстати, рукава и низ в классическом свадебном варианте обшиваются стеклярусом. Но мы из этой пошлейшей «маркизы ангелов» сделаем следующее – во-первых, изменим форму декольте, а фигурный спуск оставим как намек. Во-вторых, уберем «фонарики», рукава у нас будут вот такими… – Карандаш стремительно порхал по бумаге, оставляя четкие смелые линии. – Юбку сделаем асимметричной, расходящейся слева. Средней длины – как говорится, чтоб ни нашим, ни вашим… Никаких воланов, розочек, ни намека на бархат с гипюром! У меня есть потрясающая ткань, нечто среднее между парчой и льном, можешь себе представить?.. Недавно привезли из Германии. И цвет у нее подходящий – меняется в зависимости от освещения, такой перламутрово-золотисто-розово-белый, очень неопределенный, что, по сути, нам и требуется… Так называемый «хамелеон». Обувь я тебе, деточка, советую заранее подыскать вот такую… – нарисовала Арина Каплер изящные туфельки. – Только, умоляю, не белого цвета! Ну, да ты сама знаешь… Нет, даже сделаем вот как – я сама подберу тебе обувь.
– А что будет на голове? Невесте ведь полагается фата… – с любопытством спросила Жанна.
– Да уж, фата… – усмехнулась Арина. – Символ непорочности и чистоты! А некоторые еще накидывают на себя вуаль… якобы вуаль должна уберечь невесту от сглаза! Кстати, из истории: на Востоке вуаль была красного цвета, а в Египте ее вышивали золотом. В Европе, само собой, было принято одевать невесту в белую фату из тончайшего кружева. Шляпку еще некоторые на себя нахлобучивают… Но у нас с тобой не будет ни фаты, ни вуали, ни шляпки, – торжественно провозгласила Арина. – Мы, деточка, соорудим тебе нечто вроде молодежной «банданы» из того же самого материала, что и платье. Сублимируй в собственное удовольствие – никто не придерется!..
…Апрельские сумерки тянулись долго, прозрачный московский воздух пах горечью, словно где-то неподалеку жгли костры из прошлогодних листьев.
Жанна в очередной раз ходила к Арине Каплер на примерку. Вышла тихой, почти умиротворенной – все-таки, что ни говори, лучшим успокоительным для женщины является хождение по магазинам или посещение портнихи (разумеется, если есть деньги, да и портниха соответствующего уровня).
В сумочке завибрировал сотовый.
Жанна взглянула на экран – высветился номер Василия Ремизова. Сначала Жанна не хотела отвечать, она и раньше игнорировала его звонки, но прохладные прозрачные сумерки и общий благостный настрой изменили ее решение.
– Алло, – сказала Жанна, поднеся трубку к уху. – Привет, Вася…
– Привет, Жанна! – бодро отозвался тот. – Что делаешь?
– Так, ничего… Иду по улице. Вот, решила прогуляться…
– Хорошее дело. Возьмешь меня в спутники?
– В спутники? Да от тебя, пожалуй, потом не отвяжешься! – засмеялась Жанна. – Я ведь, милый мой, чудеса творить больше не расположена… Что было, то было, продолжения не последует.
Она высказалась максимально откровенно – следовало этого «первого встречного» сразу поставить на место. Но она по-прежнему не чувствовала ни раскаяния, ни стыда за тот вечер, словно провела его с мужем. Теперь уже – с бывшим мужем…
Ремизов помолчал немного, а потом ответил как ни в чем не бывало:
– А я о большем и не прошу. Просто прогуляться. Уж больно вечер хорош…
– Тогда подъезжай, – сказала Жанна. – Я иду по Большой Дмитровке в сторону Театральной. У тебя есть шанс меня поймать…
– Понял, – ответил Ремизов и отключился.
Размахивая сумочкой, Жанна шла по улице, стараясь не встречаться взглядами с прохожими. Как всегда, было много желающих познакомиться – но Жанна с усмешкой отрицательно качала головой, когда к ней подходили. Витрины, витрины, витрины…
Когда рядом стал сигналить автомобиль, Жанна поначалу даже головы в ту сторону не повернула – не ждала Ремизова так быстро.
Хлопнула дверца. Кто-то бежал за ней.
– Жанна, это я! Да остановись же…
Только тогда она обернулась. В первый момент не сразу узнала его – Ремизов был на себя не похож, потому что сбрил усы.
– Это ты? – засмеялась Жанна. – Господи, что ты с собой сделал?..
– Как – что? Ты же сказала, что не любишь усатых… – насупился он.
– Ой, Вася… Ой, не могу… – Она смеялась и смеялась – чего с ней давно уже не было. – Ты что… ты так всерьез все воспринял?..
– А разве ты шутила? – Ремизов взял ее за руку. – И вообще, я сам давно собирался побриться…
– Ты теперь совсем другой! Даже непривычно как-то…
– Хуже? – заморгал он светлыми ресницами.
– Нет, не хуже, но… Ты ведь раньше знаешь кого мне напоминал? Одного советского актера, только я фамилию его забыла! А сейчас… – Она снова засмеялась.
– Ничего, привыкнешь.
– Не собираюсь я привыкать! – легко ответила она. – Тем более что у Театральной я, наверное, с тобой распрощаюсь…
– Ты же сказала – гулять, гулять… – напомнил он, шагая с нею рядом. – Давай уж до Александровского сада дойдем, а?..
– Посмотрим… – пожала она плечами. Теперь, без усов, Ремизов казался ей моложе и глупее.
– А… а посидеть где-нибудь? В каком-нибудь кабачке?
– Ну их, – сурово сказала Жанна. – Там пить опять придется. Меня, между прочим, на работе чуть ли не алкоголичкой считают. И есть я тоже не хочу. Решила сесть на диету.
– Зачем? – удивился Ремизов.
– Затем, что не хочу быть толстой коровой, – отрезала она.
– Какая же ты корова! Ты… ты такая тоненькая, изящная!
– Мне лучше знать, – упрямо покачала она головой. – Лучше расскажи, как ты там живешь. Все книжки свои собираешь?
– Собираю. Ты, кстати, обещала мне Шекспира, – напомнил он.
– Не отдам. Я передумала.
– Ну, как знаешь…
До Театральной они так и не дошли, потому что Жанна решила свернуть в Камергерский.
– О, смотри, здесь скоро все будет в летних кафе!