Ромашин, заметив странный – длинный взгляд Павла, сузил глаза:
– Что, не видели раньше мою жену, Павел?
– В моем мире у вас нет жены, – помолчав, ответил Жданов. – Она погибла на Камчатке во время захвата «черного человека», то есть вашего друга Шаламова.
Ромашин внутренне вздрогнул, оставаясь с виду спокойным и расслабленным. В его мире у него не было друга по фамилии Шаламов, хотя людей с такой фамилией он знал.
– Все-таки наши миры отличаются в деталях, – констатировал он философски бесстрастно. – И это понятно. Слишком сложен процесс, называемый жизнью, и слишком зависим от вероятностных законов. Но не будем о грустном. Павел, вы хотели поговорить с нами о чем-то важном. Мы слушаем вас.
– Вкусно. – Жданов поднял прозрачный бокал с янтарным напитком. – Научите меня делать такой божественный нектар? – Повернул голову к Златкову. – Атанас, я хотел бы задать вам несколько вопросов в присутствии комиссара. Не возражаете?
– Задавайте, – буркнул ученый, с рассеянным видом созерцавший пейзаж.
– Чем вы объясняете противоречие: вакуум данной Ветви не имеет стрелы времени, но время здесь тем не менее имеет направление и необратимо?
– Направление необратимых физических процессов определяют вероятностные законы статистики при случайных взаимодействиях. Этим законам подвластен и вакуум, но зафиксировать низкоэнергетические взаимодействия неизмеримо труднее. Мы их просто не замечаем. Кроме флуктуаций. – Златков почесал горбинку носа. – В принципе, конечно, каждый атом – флуктуация, но это уже вопрос философии.
– Вы хотите сказать, что ваша Метавселенная изначально родилась со вложенными в нее вероятностными законами? С законом роста энтропии?
Златков вдруг словно проснулся, зачарованно глянул на потягивающего коктейль Жданова.
– Браво, гриф! Неужто сами дошли, или подсказал кто? Те, Кто Следит, например?
– Я уже понял, что Те, Кто Следит – ваши подсказчики. Мои же друзья – Хранители Равновесия, ну, или, по-вашему, «хронохирурги». Но «дошел» я сам.
– О чем речь? – любезно осведомился Ромашин. – Что-то к вечеру я туго соображаю.
– Возможны миры, где вероятностные законы не работают, – развеселился Жданов. – И этими мирами являются как раз Ветви, или, если хотите, Корни Древа Времен, принадлежащие «хирургам». Сверхсистеме типа «грибница», задумавшей изменить кое-какие законы существования Древа.
– Но ведь мы уже пришли к выводу, что «хирурги» для нас – разумная система типа «стая».
– Просто в разных Ветвях они принимают разный облик, причем именно в соответствии с законами вероятности, вложенными в Ветви.
– Тогда я не понимаю смысла их Игры с Теми, Кто Следит. Что это за Игра, в результате которой может измениться все Древо и сами Игроки в придачу?
– А Игры никакой и нет, – меланхолически заверил всех успокоившийся Златков. Ромашинский коктейль понравился ему, и он налил себе еще бокал.
Едва не поперхнувшийся Ромашин сделал большой глоток коктейля, осторожно поставил бокал на столик, вытер губы.
– Вы шутите, Атанас?! Ведь вы первый сделали предположение об Игре такого уровня…
– Теперь я думаю несколько иначе.
Жданов с интересом, Ромашин с недоверием посмотрели на Златкова. Ученый слабо улыбнулся, пребывая в благодушном настроении.
– Я неправильно выразился, коллеги. Все мы участвуем в Игре, подразумевая управляющее начало – Игроков. Для нас это нормально. Однако после долгих размышлений и расчетов я пришел к выводу, что мы участвуем в Игре совсем другого плана. – Атанас допил коктейль, пососал дольку лимона – собеседники терпеливо ждали продолжения, – подумал и налил себе третий бокал напитка. – Знаете, Игнат, ваш коктейль действительно чудесен. Я тоже возьму рецепт, если не возражаете.
Комиссар сделал иронический поклон.
– Давно не чувствовал себя так покойно и комфортно, – продолжал Златков, словно не замечая красноречивых взглядов. – Но к теме. Я пришел к выводу, что Игра, в которую мы вовлечены якобы помимо нашей воли, это саморегулирующийся, многомерный, многоплановый, принципиально транзитивный [13] , а может быть, и разумный процесс.
На веранде установилась прозрачная тишина. Птицы и те смолкли на какое-то время. Лишь коротко прошелестели листья берез от налетевшего слабого ветерка.
Долго-долго смотрели на ученого двое мужчин, отвечающих за безопасность человеческих коллективов, потом Ромашин тихо проговорил:
– Означает ли это, что Игроки тоже управляемы?
– Вы, как всегда, точны в формулировках, комиссар, – рассеянно согласился Златков. – Я даже скажу больше… Впрочем, чувствую, вы еще что-то хотели сказать?
– Игра как разумный процесс, в результате которого непрерывно изменяется матрица Мироздания, или, иначе, Древо Времен, есть Бог!
Златков поморщился.
– Обычно Бога вспоминают, когда хотят перевести проблему в разряд запредельно сложных. Можно говорить и о Боге, если хотите, как о Творце Игр бесконечной сложности, разбитых на уровни и подуровни. На каком-то подуровне к Игре подключаемся и мы, биологические существа с конечным сознанием. Так вот Творец Игр – сам вне Игры. Вне Древа Времен, которое и есть Его Игра, так сказать, Лила.
– Что такое Лила? – поинтересовался Жданов.
– Индоарийский термин, означающий деяния Бога, производимые им по собственной воле, легко, играючи. Соответствует в принципе тамильскому Тирувилеиядалю – священной игре.
– Я понял! – негромко, с дрожью в голосе, произнес Ромашин, совершенно не стыдясь своих чувств. – Но ведь если мы осознали уровень своего участия, не означает ли это, что мы можем из Игры… выйти?!
– Наверное, можем, – кивнул Златков.
– Каким образом? – теперь уже не удержался от удивленного восклицания Павел Жданов. – Как предлагал комиссар – собрать всех Ждановых и других исполнителей в кучу и объяснить им смысл происходящего?
Златков покачал головой.
– Вряд ли это возможно – собрать всех. Но и какого-то количества исполнителей будет достаточно. Нужен очень простой и легко реализуемый шаг… в принципе я знаю, какой. Но еще не просчитал последствий. Могу только намекнуть: необходимо использовать два агрегата – наш Ствол и Контрствол, только совсем по-иному, для других целей.
Во взглядах сотрудников службы безопасности, обращенных на ученого, легко читались сомнение, надежда, недоверие и жажда все выяснить до конца, поэтому Златков добавил с насмешливой кротостью:
– Надеюсь, вы не станете пытать вашего покорного слугу, дабы выбить из него показания?