— Ага! — завизжала Дуся. — Что, и тебя разобрало?
Он проплыл мимо нее, поднимая тучи бриллиантовых брызг, и в сердце был такой восторг, что никакое наказание не страшило.
Они поплыли наперегонки, потом обратно. Берег был далеко, деревянный сарайчик купальни казался ненужным и странным сооружением.
— А сом? Вдруг появится сейчас сом? — заорал Андрей, брызгая в Дусю. — Вот он сейчас…
— А-а-а… — завизжала та тоненько, уже изнемогая от какого-то щенячьего восторга, который вызывало у нее купание в запретном месте.
Андрей подпрыгнул и нырнул с головой. В воде он открыл глаза — было полутемно, гудящая тишина заполнила уши.
Дуся плескалась где-то над ним, у поверхности — вот ее искаженный толщей воды силуэт, голые тонкие ноги мелькают, словно бегут…
Он выдохнул несколько больших пузырей, которые символизировали подплывающего сома, и потом тихонько пощекотал ей пятки.
Что было там, на поверхности, он не знал, но Дуся засучила ногами еще сильнее. «Не утонула бы от страха…» — подумал он и вынырнул. Буши ему сразу ударил Дусин крик.
— А-а… Андрюша, дурак… как будто взаправду…
— Ну? Ты этого хотела, да? — с напускной суровостью произнес он, убирая со лба налипшие волосы.
— Я чуть не умерла… аи, ты не понимаешь…
Они смеялись, как сумасшедшие, потом Дуся глотнула воды и закашлялась, пришлось плыть к берегу. Пока Дуся сохла, Андрей пригнал лодку. Они сели рядом, скрытые от посторонних глаз камышом.
— Здорово… — стуча зубами, произнесла Дуся. — Как по-настоящему…
— Но ты же видела, что это я!
— Все равно, как будто сом с глубины…
— А ты чуть не утонула! Волосы поправь, чтобы они высохли быстрее…
Андрей равномерно разделил на пряди Дусины тяжелые волосы. Они лежали на траве, точно черные змеи. Батистовая рубашка стала совсем прозрачной — и было видно все, абсолютно все, но Андрей сделал вид, будто ничего не замечает. Тем более что Дуся никак не обращала внимания на свою наготу.
— Врал Антон Антоныч! — А может, и не врал!
— Нет, он совсем старенький, ему могло привидеться. Увидел бревно в воде, и вот, нате вам — чудо-юдо рыба-кит…
— Ты о чем хотел поговорить?
— Нет, не сейчас…
— Почему не сейчас?
— Сейчас неудобно.
— Очень даже удобно! — Глаза у Душ загорелись от любопытства.
«В самом деле, что я ломаюсь… — с досадой подумал Андрей. — Мы и так уже, как муж и жена. Сидим себе голые рядышком, как ни в чем не бывало!»
— Ты, наверное, удивишься, а может быть, и нет…
— Чему? — затаив дыхание, спросила Дуся.
— Тому, что я люблю тебя, — просто ответил он.
— Дай-ка мне платье, — вдруг, опустив глаза, потребовала она. — Я, кажется, уже высохла…
Дуся быстро накинула на себя платье и только тогда посмотрела Андрею в глаза.
— Я тебя тоже люблю, — серьезно произнесла она. — Вообще, ты мой самый лучший друг, я тебя как будто тысячу лет знаю.
— Нет, ты не понимаешь, — беспомощно улыбнулся он. — Я тебя не так, люблю… не как сестру или как еще какую-нибудь там родственницу.
Дуся ахнула и прижала ладони к щекам. Она поняла.
— Господи, стыдно-то как — прошептала она. — А мы с тобой в одной воде сейчас плавали…
— В общем, я тебя не тороплю с ответом, да и рано еще — в смысле возраста… Но когда-нибудь настанет день, когда я подойду к Кириллу Романовичу и попрошу твоей руки. Так вот — ты будешь не против?
Душны глаза приобрели знакомое Андрею страдальческое выражение — так посмотрела она на него впервые, когда увидела после трогательного рассказа ее отца о бедном сироте, разом лишившемся обоих родителей.
«Откажет! — с отчаянием подумал Андрей. — Вон как смотрит… Господи, и за что мне такая мука!»
— Андрюшенька… — растерянно прошептала она. — Вот тебе крест, я умереть готова, чтобы тебе хорошо было…
— Да не надо для меня умирать, я совсем другого хочу… Я хочу, чтобы ты для меня жила!
— Ну да, ну да… — торопливо кивнула Дуся, видимо, испугавшись, что огорчила его. — Я согласна!
— Согласна быть моей женой?
— Да! — прошептала она и зажмурилась. Из-под дрожащих ресниц быстро скользнули две слезинки.
Совсем не того ждал Андрей — он мечтал о том, чтобы его признание Дуся приняла с радостью, чтобы не было никаких слез… Или он вообще не знает женщин, не знает, как они ведут себя в подобных ситуациях? Наверное, так…
— Я, правда, люблю тебя… — тихо произнес он и взял Дусю за руку.
— Ты милый. — Она открыла глаза и быстро-быстро заморгала, отчего с ресниц слетели еще две слезинки. — Ей-богу, я относилась к тебе, как к родному! Но это что же тогда… Тогда надо все по-новому, по-другому к тебе относиться?
— Я тебя не тороплю и вообще ни к чему не принуждаю…
— Да отчего же! Я вот тебе прямо сейчас отвечаю — я тебя тоже люблю и хочу быть твоей женой. Ты хороший человек, добрый — лучше тебя, пожалуй, я никого и не знаю… Так отчего же не составить тебе счастье?
— А ты… будешь ли ты счастлива, если станешь моей навеки?
— Буду! — ответила Дуся, не раздумывая.
Он взял ее руку и поднес к губам. У Душ была тонкая, узкая ладошка с необычайно длинными, изящными пальцами, с какими впору на скрипке музицировать, и подумал — «моя»…
— Отчего же руку… — с укором произнесла она, — мы же теперь…
О подобном счастье Андрей и не мечтал — Дуся сама обернула к нему свое лицо, на щеках едва обозначились ямочки, губы ярко рдели на солнце, и было видно, как под тонкой кожей пульсирует кровь.
Он осторожно прижал ее к себе и поцеловал, не веря своему счастью. Он никогда не испытывал ничего подобного. Поцелуй длился лишь несколько мгновений, но он запомнил его на всю жизнь, возведя ему храм в своей душе.
— Пора… — сказала Дуся. — Пойдем? А то, пожалуй, нас искать начнут…
Они быстро привели себя в порядок, Андрей пригладил ладонью волосы, и они пойти к дому.
— Никому не скажем?
— Нет-нет, что ты… это теперь будет наша тайна! — с энтузиазмом воскликнула Дуся.
«Какое же она все-таки еще дитя… — с умилением подумал он. — Она играет в любовь, точно в игру, и тайна приводит ее в восторг!»