– Ты любила мужчину, а он тебя отверг? Да он просто дурак! – грозно произнесла Настя. – Лучше тебя, Наташенька, на свете никого нет – ты самая красивая, самая умная, самая замечательная...
– А я? – жалобно произнесла Анна. – Я – не такая?
– И ты тоже, мамочка... – отмахнулась Настя. – Но, Наташа, ты мне должна рассказать свою историю!
– Когда-нибудь потом, – вздохнула Наташа. – Знаешь, я так разозлилась на него, на этого человека, что сейчас просто не могу о нем говорить...
Да, Наташа разозлилась на Никиту.
Он так и не смог понять ее!
Хотя бы самую малость...
* * *
Через несколько дней Наташа окончательно выздоровела.
Она вернулась к своим цветам, к обычной жизни. Внешне она была спокойна и даже как будто весела, но на самом деле все было не так...
«Я была уверена, что знаю о нем все – какой он, о чем думает, чего хочет... – постоянно анализировала она свои чувства, ощущения. – А он оказался вовсе не таким. Наверное, Мирка была права – нельзя влюбиться в человека, с которым даже и поговорить толком не удалось... Я выдумала его себе! На самом деле Никита другой. С чего я решила, что ему нужна правда о Кате Стенич? «Малютка Стенич» – боже, как сентиментально... Не нужна ему была эта правда! Он из тех людей, которые стремятся к счастливому незнанию. И в этом даже есть смысл! Взять, например, мою сестру Анну – всю жизнь она слепо и безоговорочно верит тому, что говорит ей Аркадий, а об истинном положении дел даже не задумывается. Он промотал все деньги, он приставал ко мне, к сестре собственной жены... У него, наверное, есть еще тысяча разных грехов, о которых даже я не подозреваю, – и тем не менее Анна обожает его. Может быть, некоторые люди инстинктивно убегают от правды, потому что чувствуют – она их может убить...»
Истекший октябрь был холодным и ветреным, а недавно наступивший ноябрь неожиданно выдался теплым. Таким теплым, что даже не верилось в близкую зиму. Стояли пасмурные, влажные дни, блестела черная кора на оголенных деревьях, отчего они казались вспотевшими. По утрам на город опускался туман.
В одно такое утро, в воскресенье, к Наташе забежала племянница. Она теперь приходила к ней часто, почти каждый день – наверное, раньше ей мешало присутствие в доме Макса.
– Слушай, Наташа, ты кое-что обещала мне рассказать... – напомнила Настя.
– О чем?
– О каком-то твоем загадочном кавалере. Господи, Наташа, я до сих пор об этом думаю! – призналась Настя, блестя прозрачными, как небо за окном, серыми глазами. – Я даже спать не могу от любопытства... Честное слово!
– Рассказывать нечего. Это было безответное чувство.
– Совсем?
– Совсем. Знаешь, Настя, никогда не бегай за человеком, если он не обращает на тебя внимания. Это так унизительно! Потом начинаешь злиться на себя, на него, на весь мир...
– Ты до сих пор злишься? А на меня?
– Нет, что ты... – засмеялась Наташа. – На тебя я никогда не злилась.
– Как его зовут? Хотя бы это ты можешь сказать? – не отставала Настя.
– Никита.
– О, Никита!.. – Настя плюхнулась в вертящееся кресло и завертелась в нем. – У нас в классе тоже есть Никита. Никита Лыков. Он занимается баскетболом. Такой дылда, что просто смешно! Наташа, а вот скажи, он такой дылда оттого, что занимается баскетболом, или все наоборот – он вынужден им заниматься, потому что такой высокий, а?
– Скорее уж – второе.
– Наташа, а что Максим?
– Макс? Он заходил ко мне недавно. Сказал, что хочет, чтобы все было, как раньше.
– А ты?
– А я сказала, что не хочу.
– Наташа, а тебе жаль, что ты рассталась с Максимом?
– Нет.
– Ни капельки?
– Ни капельки! – серьезно кивнула Наташа, глядя в Настины любопытные глаза.
– Почему? А вдруг у тебя больше не будет такого шанса?
– Какого шанса? – не поняла Наташа.
– Ну, жениться... то есть выйти замуж. Хотя такие вещи сейчас никого не волнуют, – с видом знатока произнесла племянница.
– Вот именно! – важно произнесла Наташа, и они с Настей захохотали.
Звонок городского телефона прервал их смех.
– Алло! – сняла Наташа трубку.
– Наташа... – раздался знакомый голос, такой чужой теперь.
– Это он, Макс... Как будто почувствовал, что мы о нем говорим... – прошептала Наташа, прикрыв трубку рукой.
Настя от волнения едва не свалилась с кресла.
– Наташа, это важно... Очень важно! Выслушай меня, пожалуйста, – сказал бывший жених.
– Хорошо, я тебя слушаю, – сказала Наташа.
– Знаешь, я тут кое-что придумал. Небольшой розыгрыш, – Макс говорил спокойно, даже весело.
Неожиданно ей стало не по себе. Совсем недавно Макс слезно требовал примирения, даже пытался встать на колени, чего Наташа, разумеется, не допустила. Потом кричал и твердил только одно – что она, Наташа, своего счастья не понимает...
– Какой еще розыгрыш? – недоуменно спросила она.
– Оч-чень интересный! Помнишь историю об Аиде и Радамесе?
– Ты про оперу Верди, что ли? – удивилась Наташа. – Конечно, помню...
– Так вот – наш Радамес спустился под землю. И только Аида может его спасти. Если она догадается – все будет хорошо, если нет – его не найдут до весны...
– Ты о чем?
– Разве ты не поняла? – засмеялся Макс. – Странно, я думал, что ты гораздо сообразительней! В общем, так, Наташа – тебе стоит разгадать этот ребус... – и он на другом конце положил трубку.
– Ну, чего? – с любопытством спросила Настя. – Что ему надо было?
– Не знаю... – Наташа тоже положила трубку на рычаг, прижала пальцы к вискам. – Ерунда какая-то!
– А опера Верди тут при чем?
Наташу не покидало неприятное предчувствие.
– Он сказал – Радамес спустился под землю, и только Аида может его спасти. Если она его не спасет, то Радамес будет прятаться до весны... – медленно повторила Наташа. – Нет, не так – его не найдут до весны!
– Издевается, – констатировала Настя. – Ты, Наташ, не бери в голову – он просто решил тебя помучить – ну, в отместку... Между прочим, Лыков тоже звонил мне пару раз и произносил какую-то абракадабру, а я потом голову ломала. Но позже с ним разобрался Костя, и Лыков теперь делает вид, что забыл, как меня зовут...
– Нет, тут что-то не то! – у Наташи было чувство, будто она знает отгадку, только боится себе в этом признаться. – А вдруг... но это глупо!
– О чем ты?
– Вдруг он назвал Радамесом Никиту? «Наш Радамес»... Аида – эта я, разумеется. Никита спустился под землю, и только я могу его спасти. Григорьино! Мы с Максом там были и даже спускались в подземелье, чтобы послушать эту оперу. Помнишь, я тебе рассказывала? Григорьино собираются реставрировать – ближе к лету... Господи, Настя! – с отчаянием произнесла она.