– Кого? – удивилась Соня. Потом сама вспомнила – мать Исы звали Ниной. «Это он… это точно отец Исы!» – забилось у Сони сердце и исчезли последние сомнения. – Ах ну да… Гопал…
– Пита джи… Отец. Зови меня – пита джи! Хинди… Язык хинди!
– А на языке хинди отец – пита джи? Ясно. Пита джи.
– Ты мне родная. Я так хотел видеть родных! Я так рад тебе, бэти…
Соня вдруг почувствовала, что и у нее на глазах закипают слезы.
– Нина тоже была такой… белая. Светлая. Свет. Я тут учился, в Москве… потом ее увидел. Много, много лет назад было… – шепотом сообщил старик. – Мы женились. Иса родился. А потом меня вызвали, когда мой отец умер… Я уехал. Улетел. Пересадку делал, в Мумбаи, в Индии… А там говорят – взрыв был в Москве. Нины больше нет, Исы тоже нет, сына моего… Все, все погибли!
– Иса был жив. Он спрятался, – успокоительно произнесла Соня. – С Исой все хорошо!
– Я не знал тогда. Потом узнал… А тогда думал – жена погибла, сын погиб, нет смысла возвращаться в Москву… Так вот – лечу дальше в Айпур, а в Айпуре восстание…
– Где?
– В Айпуре. Это главный город… – пояснил старик. – Главный город Гиндостана.
– Столица! – догадалась Соня.
– Да, да, столица! Рави Шандар меня в Айпуре убил.
– Убил? – растерялась Соня. Потом вспомнила слова Германа Остаповича о том, что в голове у больных реальность смешана с фантазией.
– Всем сказал, что убил. А сам меня в тюрьму садил. Я сидел там долго. Думал много. А потом услышал, что Иса жив. Ко мне Рави Шандар приходил с полковником… Смотрели на меня, потом в коридоре говорили… А я слышал все. Иса жив! Что ж, дурак, сижу тут, думаю… А там сын! И я бежал, бэти, я бежал…
«Надо же, как складно… И Рави Шандар в этой истории участвует! Настоящее индийское кино!» – растерянно подумала Соня. Потом спросила:
– А зачем Рави этот вас в тюрьму посадил? Чем вы ему мешали?
– Как чем? Как чем… Он хотел править! – удивился старик. – А я ему мешал… Иса ему мешал. Полковника он посылал – Ису убить и Нину. Они – наследники. Шандар боялся законных наследников. Пусть никого не будет, пусть он один в Гиндостане будет править. Он и дружки его… Шайка шакалов!
Соня ошеломленно молчала. Старик явно все придумал, но как красива была эта сказка, красива и печальна… Наверное, бедный старик хотел оправдать себя, оправдать свое отсутствие. Злодей Шандар обманул короля Гопала, король много лет сидел в тюрьме, ничего не знал. Обычное дело, с королями такое часто случается…
– Э-э… а-а… ну да, теперь понятно.
– Ты дальше слушай, бэти… Я в Москву бежал. Через границу шел, пешком! Таджикистан… Добрые люди помогли.
– Дошли до Москвы? – вздохнув, спросила Соня.
– Почти дошел… Адрес узнал, его один человек дал – там, где Нина жила с Исой… Я адрес спрятал. В книгу спрятал! Хорошая книга, я ее читал. Но тут на меня злые люди напали. По голове ударили, сильно. Хулиганы… «Ты, говорят, черномазый…» Потом я тут жил… Как в тумане все! Потом ты пришла, бэти. Идем, идем к Иса!
– Обязательно пойдем. Только не сейчас.
– А когда? Завтра?
– Может быть… А пока спите.
Соня по темному коридору побрела в свою палату.
У нее было странное ощущение. Старик как будто не врал. Он искренне верил во все это. Бедняга… И как все складно придумал! Причем даже взрыв бытового газа в эту историю укладывается… Не газ это взорвался, а злодей Шандар (пардон, не сам, а руками некоего полковника) хотел устранить наследного принца! Малютку Ису то есть…
Представить, что в Вышнегорской психиатрической больнице уже десять лет находится король Гиндостана, – немыслимо. Да, это отец Исы, но никакой он не король…
«Потом расскажу обо всем этом Исе. Скажу – Иса, а ты принц, оказывается… Ведь недаром ты меня своей принцессой называл. Посмеемся с ним вместе, пошутим!» Соня смахнула со щек слезы.
«Иса, ты мой принц. Ты всегда будешь моим принцем!»
Девушка легла в постель. На соседней кровати сопела Дашенька. «Надо как-то отблагодарить Германа Остаповича. Он мне помог, он отцу Исы помог… А говорят, у нас хороших докторов нет! Есть, есть, да еще какие!»
Соня стала медленно проваливаться в сон.
Ей приснилась экзотическая страна. Пальмы, солнце, океан плещется… А под пальмами сидит в плетеном кресле толстый усатый дядька, зловеще ворочает глазами – туда-сюда, туда-сюда… Рави Шандар, догадалась во сне Соня. Возле него другой бегает – помельче, в шароварах. С сабелькой, наподобие ножа для шинковки капусты. Полковник, решила Соня. Исполнительная власть…
«Зря вы, Софья Александровна, влезли в это дело! – укоряюще говорит Рави Шандар на чистом русском языке. – Теперь придется вас того… тоже устранить. Сами виноваты!»
«Только попробуйте! – возмутилась во сне Соня. – Я на вас в Страсбургский суд подам!»
«И охота вам, Софья Александровна, по судам ходить! Все деньги на суды растрясли, скоро на паперти стоять будете…»
«Не ваше дело! – огрызается Соня. – Вы убийца и жулик, гражданин Шандар!»
«А вы круглая дура, Софья Александровна! Молчали бы лучше в тряпочку, не лезли в королевские дела… Полковник, разберитесь с ней! И, пожалуйста, не оставляйте в этот раз никаких следов».
«Есть!» – бодрым, свирепым голосом отзывается полковник. Соня оглядывается на него – кого-то он ей сильно напоминает, этот полковник, но вот кого – никак не вспомнить…
«Интересно, как это они меня устранить собираются? – думает во сне Соня. – Разве можно так устранить человека, чтобы от него никаких следов не осталось?»
И в этот момент она видит, как на берегу пылают сложенные штабелями дрова. Ах ну да, это же погребальный костер! Обычай такой у индусов – сжигать своих мертвецов…
«Но я еще жива!» – закричала Соня во сне, прямо в лицо полковнику, протянувшему к ней руки. – Не трогайте меня… Я еще жива!»
Запах дыма. Горький, горький… Он щекочет ноздри, от него першит в горле.
Соня открыла глаза и резко села.
Пахло дымом.
Соня вскочила. Протянула руку к выключателю – хотела включить свет, но тот щелкнул вхолостую. Электричества не было. Тогда она, как была, в ночной рубашке, метнулась к дверям, распахнула дверь в коридор – темно; а там, далеко, на другой половине здания, в темно-сером мороке – мерцали зловещие малиновые блики. Сжалось сердце…
– Пожар! – заорала Соня. Метнулась обратно в комнату. – Дашенька, вставайте! На улицу, срочно!
За окнами на фоне ясного ночного неба светила луна. В этом лунном свете хорошо было видно лицо Дашеньки – спокойное, печальное, отстраненное.
– Даша! Немедленно вставайте! Надо уходить!