– Господи, Лиля... – Надя обняла подругу. Лиля трепетала, словно сорванный листок на ветру, и, казалось, ее ничто не сможет успокоить. – Лиля, милая, перестань!
– Наденька, только ты можешь мне помочь, – Лиля вцепилась в нее, словно клещ. – Я ведь об этом только сегодня узнала, рано утром. Представляешь, позвонила своей парикмахерше – то да се... И вдруг Гулька упоминает об этой свадьбе! Ну, якобы она слышала от какой-то другой клиентки. Я сначала и не поняла... Да и не верила... Стала звонить потом Адаму, а он мне говорит... В общем, все оказалось правдой! Я ему: «Адам, как ты мог, почему ты не поставил меня в известность?..» А он мне: «Зачем? Лиля, ничего уже не изменишь!»
– Почему же он женится? – спросила Надя растерянно.
– Потому... потому что он негодяй и сволочь! Он скотина! Надька, он миллион раз твердил мне, что институт брака безнадежно устарел и что мы свободные люди, которые доверяют друг другу, а сам... – Лиля содрогалась от рыданий.
В первый раз Надя видела свою подругу в таком состоянии. В состоянии – вот уж точно! – близком к помешательству. Обычно Лиля Лосева контролировала свои эмоции и если расстраивалась из-за чего-то, то никогда не позволяла себе никаких диких сцен...
Надя потащила ее в ванную, умыла, вытерла полотенцем, затем заставила выпить успокоительного.
– Только ты мне способна помочь, Наденька... – прошептала Лиля, судорожно обнимая Надю. – Райке не до меня, она с дойчером своим, у Альки сердце, к ней и не подступишься... Только ты!
– Все, все, успокойся...
– Надя, но как он мог, как он мог! – захлебывалась Лиля. – Который час?
– Половина четвертого.
– Боже! В пять должна Зина заехать!
– Мы сейчас ей позвоним и скажем, что ты занята...
– Надька, ты не понимаешь! – Лиля моментально успокоилась, и лишь ее прекрасные светлые глаза горели исступленно и фанатично. – У меня же план!
– Какой еще план?
– Какой-какой... Зинку, в отличие от меня, пригласили на эту свадьбу, потому что ее покойный муж был близким другом Мардарьевского – ну, Дарининого папаши... У нее есть приглашение.
– Ну и что?
– Да как ты не понимаешь! – закричала Лиля. – Я у нее стащу приглашение и поеду к Адаму, прямо на свадьбу! И уж там я устрою...
В Лилиных глазах заполыхали зловещие огоньки. Надя с ужасом представила, какой грандиозный пожарище грозил Адаму и всему семейству Мардарьевских.
– Лиля, не надо! – умоляюще воскликнула она. – Тебя все равно не пустят! Будет только хуже...
– Хуже уже не будет! – выдохнула Лиля. – В общем, Надя, ты должна мне помочь. Если ты отказываешься, я прямо сейчас выпрыгиваю из окна. Я не вру – ты сама видишь, в каком я сейчас состоянии!
– И что я должна буду делать? – мрачно спросила Надя после некоторого раздумья.
– В общем, Зинка придет к пяти – ну, якобы морально поддержать меня, это я ее попросила... Потом она сразу едет на свадьбу – свадьба будет за городом, на даче у Мардарьевских. Но никуда она не поедет – мы ее свяжем и отнимем приглашение! Вдвоем мы с ней справимся.
– Лиля, я на это не пойду, – твердо произнесла Надя.
– Ладно, тогда другой вариант – мы ее подпаиваем. Зинке много и не надо! Она засыпает (ее после водки всегда в сон клонит), мы вытаскиваем приглашение, и я мчусь на свадьбу.
– Зинка пить не будет, – задумалась Надя. – С чего это она напиваться-то начнет – ей ведь ехать еще!
– Начнет... – угрожающе произнесла Лиля. – Я к ней подход знаю...
Лиля была уже практически спокойна. Она умылась еще раз и принялась быстро приводить себя в порядок – примочки на глаза, бигуди на волосы, лак на ногти... Торопливым бесстрастным голосом она диктовала Наде свой план...
Около пяти приехала Зина Трубецкая.
– Надюха, ты тут? – изумилась она, держась за стену. – А Лилька сказала, что у нее депрессия и только я ей могу помочь...
– Ну да, только ты, – хмуро произнесла Надя. – Меня она не слушает. Сидит, пьет водку, в полной прострации...
– Водку – это правильно, – смягчилась Зина. – Самое лучшее успокоительное...
Навалившись на Надю, Зина побрела в гостиную.
– Лили, ты как?
– Очень плохо... – печально произнесла Лиля. – Ах, Зинуля, так хорошо, что ты ко мне заехала! Обещай, что расскажешь потом об этой свадьбе. Но как же он мог, Адам, как он мог... – Лиля поднесла к глазам платок. В пеньюаре, завитая и накрашенная, она полулежала на кушетке и разыгрывала салонную скорбь. Зина ни в коем случае не должна была понять, что Лиля вне себя от настоящего, бабьего горя... Такого, в каком ее застала Надя и какое хоть кого могло напугать и насторожить. Перед Лилей на столике стоял хрустальный графин и пара рюмок.
– Все мужики – сволочи! – с чувством произнесла Зина, не отрывая от графина глаз. – Крепись, Лили...
– Я бы предложила тебе выпить, но ты за рулем, наверное... – вздохнула Лиля и, подвернув кружевные рукава пеньюара, стала медленно переливать содержимое графина в рюмки. – А вот Надюша, наверное, не откажется...
– Не откажусь, – деревянным голосом произнесла Надя и села рядом с Лилей. – Налей мне, Лиля.
Вся эта сцена была шита белыми нитками. Но неожиданно Зина дрогнула.
– Ну, и мне, на посошок... – сказала она и почесала мизинцем под своим тюрбаном.
– За нас, за женщин! – надменно произнесла Лиля.
Следующий тост был за женскую дружбу. Потом Зина придвинула к себе графин и сама налила себе третью рюмку... Лиля и Надя молча смотрели на нее.
– Крепись, Лилька... – уже не очень уверенным голосом произнесла Зина. – Ты найдешь кого получше... А этот твой Адам – ну, что ж, бог ему судья...
– Ты меня очень поддержала в трудную минуту, Зиночка, – громко произнесла Лиля. – Может быть, полежишь минутку, отдохнешь перед дорогой?
Зина откинулась назад, на кресло.
– Не забудь меня разбудить... – невнятно пробормотала она. – Я только полчасика... сосну.
И она захрапела.
– Пора, – тихо сказала Лиля и, кинувшись к ридикюлю Зины, судорожно щелкнула замком. – Где же оно, это приглашение...
Из ридикюля посыпались косметика, упаковки каких-то таблеток, дамский роман, визитница, театральный бинокль, электрошокер, освежитель воздуха...
– Может быть, она оставила его в машине? – предположила Надя.
– Нет, она все с собой таскает... Ах, да вот оно, в отдельном кармашке! – Лиля вытащила из сумочки небольшой квадратик с золотым тиснением. – Надька, какая удача...
– Что еще?
– Тут написано – на два лица. Все, решено – ты едешь со мной!