– Вы не понимаете… – надменно произнес он. – Дело не в видео– или аудио-эффектах… дело в том, как реагируют на них люди, вернее, разные психологические типы людей. Такого комплексного и глубокого исследования еще никто не проводил!
Толпа рассерженно зашумела.
– Но нельзя проводить такие эксперименты без согласия людей! – возмущенно воскликнула Марь Иванна. – А вдруг у какой-нибудь старушки сердце от всех этих ужасов не выдержало бы, и она, не дай бог, преставилась бы в одночасье?!
Савраскин и Бубликов вздохнули с еще большим раскаянием, а Савраскин, как человек, когда-то близкий к искусству, даже пустил слезу – наверное, он слишком живо вообразил несчастную старушку…
– Это жертва ради науки! – гордо произнес Герман, потрясая своим блокнотом. – Вот, послушайте, что я обнаружил… «Те субъекты, которые решительно отрицают всякую возможность паранормальных явлений, при столкновении с ними внезапно теряют свои привычные представления о мире и впадают в глубокую растерянность, во время которой их неверие претерпевает кардинальную переоценку ценностей…»
Дядя Фаддей не выдержал научных терминов и заорал, засучивая рукава:
– А я вот сейчас как дам тебе в лоб! А потом переоценивай свои ценности…
– Нет-нет, – решительно остановила дворника Марь Иванна. – Никакого рукоприкладства не надо! Мы цивилизованные люди, у нас совсем другие методы…
– Он кое-что скрывает, – не выдержал Марат. – Это такой человек… Это он только говорит, что преследовал высокие цели, вроде бы все ради науки… Наш пострел везде поспел! А ты лучше скажи, – он обратился уже напрямую к Герману. – Сколько тебе заплатил Сарданапалов?
«Сарданапалов? – зашушукались в толпе. – При чем тут Габун Сарданапалов?..» Многие знали, что это самый влиятельный и богатый человек в области.
Герман вздрогнул и посмотрел на Марата с ненавистью.
– Ничего вы не докажете… – пробормотал он.
– А вот и докажем! – возмутилась Муся. – Я сама слышала, как ты с Савраскиным говорил и про галлюциногены еще… Мы сами догадались – тебе Сарданапалов поручил разогнать отсюда всех людей, чтобы он мог построить лесоперерабатывающий завод.
– Действительно! – воскликнул Ким Кимович. – Об этом все газеты пишут, что Сарданапалов только и мечтает о том, как бы тут завод построить! Какая гениальная мысль, однако…
– Иуда! – заорал дядя Фаддей, размахивая метлой. – А я, может, чуть не умер, когда на меня в сарае трехголовый змей напал… Признавайся, ирод, кого ты мне на рабочее место запустил!
– Я вас не понимаю, – со страхом и неприязнью глядя на дворника, ответил Герман. – Что за змей? Вы на меня всё сразу не валите… Я за все то, что здесь происходит, отвечать не намерен.
Карабурденко попытался унять разбушевавшиеся страсти.
– С дворником все ясно, – сказал он. – Белая горячка…
– Зеленый змий виноват! – выкрикнул кто-то из толпы.
– …а вот при чем тут галлюциногены?
Муся стояла недалеко от Светы. И она услышала, как Света раздраженно прошептала на ухо Вале: «Этот Карабурденко думает, что он самый умный…»
– Да, хотелось бы знать! – согласилась Марь Иванна. – Мусенька, что ты имела в виду?
Муся чувствовала себя очень неловко, потому что на нее было обращено внимание стольких людей, и еще ей казалось, что она предает Германа, раскрывая его секреты. Но потом она вспомнила, сколько людей могло пострадать из-за него, и, тяжело вздохнув, ответила:
– Герман хотел пробраться на кухню и подсыпать в пищу какое-то вещество… чтобы у всех начались галлюцинации. Люди бы испугались и подумали, что здесь действительно… нечисто.
Толпа зашумела еще сильнее, а дядя Фаддей изловчился и стукнул Германа метлой.
– Мы не виноваты! – зарыдали Бубликов и Савраскин и дружно указали в сторону своего сообщника. – Это не мы, это он… Это он нас принудил!
– Молчите, придурки, – с отчаянием произнес Герман. – Ни в чем нельзя признаваться!
И в это время со стороны главного входа раздался автомобильный гудок.
По песчаной дорожке, шурша шинами, катился огромный черный джип, блестя лаком и хромом. За тонированными стеклами ничего не было видно.
– Кто это? – удивилась Марь Иванна. – Нечасто к нам сюда такие гости прибывают…
Все замолчали, немного отвлекшись от происходящего.
Автомобиль остановился, из задней дверцы выскочил огромный дядька в черном костюме и черных очках и распахнул переднюю дверь. Оттуда вылез улыбчивый мужчина с небольшой курчавой бородкой.
– Приветствую вас, друзья мои, – любезно поклонился он толпе.
Все зашушукались, над головами пронеслось: «Габун Сарданапалов… сам Сарданапалов прибыл!»
«Так вот они какие, ассирийцы», – зачарованно подумала Муся.
– Я тут случайно ехал мимо, – продолжил он, сладко улыбаясь, и эта улыбка странно контрастировала с суровыми лицами охранников, стоявших за его спиной. – И услышал, что у вас в санатории произошло какое-то происшествие…
«Врет, – почему-то подумала Муся. – И вовсе не случайно!»
– Да, – сказала Марь Иванна и кивнула в сторону Германа с дружками. – Вот, обнаружили трех товарищей, которые пугали людей. И, надо признать, у них неплохо получалось – недаром в последнее время столько слухов было про наши места… Даже в газетах писали про аномальную зону, которая якобы тут существует! Некоторым даже призрак графа Балясина являлся…
Казалось, ее слова произвели на Сарданапалова сильное впечатление.
– Ай-ай-ай! – зачмокал он губами, с осуждением и жалостью, словно строгий, но справедливый отец, глядя на трех «деятелей». – Так вот кто во всем виноват, оказывается… нехорошо, мальчики, очень нехорошо! Не знаю, с какой целью вы это делали, но решительно осуждаю ваш поступок…
Муся слушала его, слушала и, не выдержав, прошептала на ухо Марату:
– Как же это понимать?
– А так, – сказал Марат. – Заказчик преступления уходит от ответа, а виновными признают исполнителей. Ты что, детективов не читала?..
И, как бы в подтверждение его слов Герман, до того стоявший молча и с большой надеждой глядевший на Сарданапалова, вдруг не выдержал и вырвался вперед. Впрочем, совершенно напрасно – телохранители бизнесмена моментально оттеснили его назад.
– Да что ж это такое! – срывающимся от возмущения голосом заорал Герман. – Вот вы, значит, как со мной… Я тут, можно сказать, целое лето убил, ночами не спал… Да вы же мне сами дали порошок этот, который надо было в пищу подсыпать…
– Мальчик, я тебя не понимаю, – ледяным тоном оборвал его Сарданапалов, из доброго «отца» моментально превращаясь в жестокого «отчима». – Я, кажется, слышал, что все это ты делал для того, чтобы написать научную работу… почему же ты приплетаешь сюда меня, известного и уважаемого человека?