— Все спокойно. Хотя мы теперь проходим хроны, где начинают работать законы магифизики. В этом мире могут быть и колдуны, и заклинатели, и волшебники.
— Где мы?
— Наш герой, «первый меч» — индеец, мы в его мире. Это все, что я пока знаю. Необходимо найти местного Наблюдателя, он даст нужные сведения.
— Как?
— Позвонить ему.
— В рельс, что ли? Или здесь есть телефоны, а у тебя — его номер?
— Через хохху, — коротко ответил Сухов без обычного язвительного тона.
Такэда прикусил язык, сообразив, что у них действительно есть рация, через которую можно держать связь с любым Наблюдателем.
— Извини, не подумал.
Никита, не отвечая, направился по лесу туда, где виднелся просвет, и через полсотни шагов вышел на край огромного ровного поля, усеянного такими же гигантскими каменными головами, как и та, из которой они только что вылезли. Их было не менее трех тысяч, и еще многие головы прятались в кустарнике и в лесу.
— Что это? — осведомился Сухов, пытаясь сосчитать количество голов, тип лиц которых указывал на индейское происхождение.
— Скорее всего кладбище, — сказал Такэда. — На Земле встречалось нечто подобное в Мексоамерике. Головы делали каменотесы еще при жизни царей, после смерти тела царей сжигали, а прах помещали в голове.
— Здесь их несколько тысяч! Неужели все цари?
— Плюс знатные вельможи, воины, герои. Этому кладбищу, наверное, исполнилась не одна сотня лет. Странно, что нигде не видать охраны. Земные индейцы относились к предкам с большим пиететом и обычно сторожили усыпальницы, дабы их не разграбили.
— Кажется, и местные индейцы имеют те же обычаи.
Такэда завертел головой и в полукилометре от них обнаружил неподвижную фигуру с длинным копьем, одетую во что-то золотисто-коричневое. Через мгновение фигура исчезла, но не приходилось сомневаться, что пришельцев заметили.
— Что будем делать? Бежать в лес, сражаться, ждать?
Сухов взвесил в руке вардзуни, с сожалением покачал головой.
— Оружие придется оставить. Стоит нам применить хардсан или суперкопье в этом мире, как нас тут же засекут техники ЦРУ, служба наблюдения. Давай-ка быстренько закопаем все наше снаряжение возле этой головы и заметем следы. Оставим при себе только лингверы, авось никто не обнаружит их в волосах.
— И хохху.
— Правильно, рацию тоже, вряд ли они догадаются, что это такое. — Никита быстро написал несколько слов на клочке пленки — запрос на связь с Наблюдателем данного хрона, вложил внутрь хрустальной бабочки и спрятал ее на груди.
В тот же момент из леса бесшумно вынырнула цепь золотисто-коричневых фигур с длинными копьями, взяла путешественников в кольцо, а из-за их спин вперед выступил атлетически сложенный молодой человек с типично индейским лицом, которому была присуща особая, свирепая красота. Смуглое, скуластое, с большим, но не чрезмерно, хищным носом и узкими черными глазами, с прямыми губами, гордое, бесстрастное и сильное, лицо этого воина было столь красноречиво, что хотелось встать перед ним по стойке «смирно» и ждать приказаний.
Одет индеец был так же, как и его соплеменники, одет в коричневый кожаный костюм, расшитый золотой бахромой, сидевший на нем словно вторая кожа. Но, во-первых, костюм его был украшен перьями, а на груди красовался очень красивый мозаичный ромб из перьев, видимо, знак власти. Во-вторых, из-за спины у него высовывался край щита, а в-третьих, в отличие от своих подчиненных, бритых, с золотыми лентами вокруг голов, он имел прическу — прекрасную львиную гриву соломенного цвета и головной убор в виде короны из перьев какой-то птицы. Кроме того, на поясе у него висели изогнутые ножны, разукрашенные золотыми инкрустациями, из которых выглядывала сверкающая рукоять длинного, похожего на ятаган, меча. Индеец молчал, как и воины команды, по его лицу невозможно было понять, о чем он думает.
— Мир вам, — слегка поклонился Никита. Его киб-переводчик смолчал, потому что не знал, на какой язык переводить. Индейцы не проронили ни слова, наставив на приятелей удивительно длинные, с длинными и тонкими наконечниками, копья. Пауза затянулась.
Сухов оглянулся на Толю. Тот тихонько покачал головой:
— Не суетись.
Как бы удовлетворившись осмотром, предводитель отряда махнул вперед рукой, сжав два пальца и растопырив остальные три, отступил в сторону, так и не издав ни звука. Никита не сразу сообразил, что означает этот жест, и едва не прозевал бросок копья, стоявшего чуть сбоку воина. Копье срикошетировало от плеча — ткань костюма была непробиваема — и оцарапало шею. Второе копье прошло в сантиметре от головы, но Сухов увернулся, ощутив затылком ветерок смерти. Третье вонзилось в то место, где он только что стоял. Их убивали, буквально расстреливали, молча и деловито, без лишних расспросов и рассуждений, и была в этой деловитости такая убежденность в праве распоряжаться чужой судьбой, что Никита испытал приступ страха. Правда, длился приступ всего секунду-две. Бросив взгляд влево, Сухов увидел, как хладнокровно сражается Такэда, разломав копье на две части и превратив их в нунчаки, и это придало ему уверенности и мобилизовало прилив сил. Дальнейший бой продолжался уже под диктовку землян, так как индейцы понятия не имели об искусстве самозащиты без оружия.
Поскольку Никита не был силен в искусстве юби-дзюцу, [38] как Такэда, хотя и тренировал с ним комплекс атэми, [39] он решил действовать не столько эффективно, сколько эффектно, что всегда действует на психику противника. Дважды удачно развернув блокирующую спираль — любой бьющий предмет, в том числе и копье, попадая в охватывающую спираль блока, соскальзывает, — Никита в ответных ударах для достижения эффекта цепа использовал не только руки и ноги, но и весь корпус, что усиливало удар даже в ближнем бою с малых дистанций, после чего нападавшие отлетали — уже без оружия — на три, четыре, пять метров.
Бой временно прервался. Семеро индейцев лишились копий, трое из них потеряли сознание — это поработал Такэда, остальные отползали в сторону, глядя на двух дьяволов если и не с ужасом, то с должным уважением. Оставшиеся четверо копья бросать не решались, ожидая команды вожака. Тот раздумывал всего мгновение, потом что-то крикнул высоким звенящим голосом, прыгнул к Никите и нанес ему удар мечом; когда он его выхватил из ножен — танцор не заметил.
Спас его Такэда, метнувшись между ними и бросив в лицо индейца горсть песка. Лезвие меча миновало голову Сухова, отскочило от ключицы — ткань костюма защитила его и на этот раз, и в то же мгновение Никита рванул на себя чужую руку, автоматически провел прием «в локоть» — сакли — и завладел мечом. Выпрямился, угрожая врагу уколом в грудь.