Руско тяжело вздохнул:
— В тебе слишком много логики. Ты мыслишь приземленно. Возможно, она точно знает, что никому не удастся сдвинуть статую. Рано или поздно ее отец придумает что-то другое. Что случилось?
Урза тщательно разглядывал кучу сокровищ, сложенных на помосте.
— Что там такое лежит? — спросил он.
Руско тряхнул головой. Урза указывал на драгоценности, разложенные на роскошной золотой ткани. Там были огромные мечи, начищенные до блеска щиты, доспехи, вышедшие из моды много поколений назад. На солнце блестели корзины рубинов, алмазов и сапфиров, рядом с ними стояли открытые шкатулки, обитые изнутри красным бархатом, на подушечках лежали короны и диадемы.
— Это приданое, — ответил Руско и быстро добавил: — Я знаю, ты никак не можешь взять в толк — зачем дочери самого могущественного человека Иотии приданое? Ну, это традиция. Это старинные вещи, принадлежавшие предыдущим вождям. Некоторые были созданы во времена, когда наш народ только появился здесь. А некоторые изготовлены еще до основания Кроога.
— А что за книга? — спросил Урза.
За все время пребывания молодого человека в столице Руско никогда не видел его таким возбужденным. Он искоса посмотрел на предмет, о котором говорил Урза.
— Какая? Та, что лежит рядом со щитом из слоновой кости?
— Да, та, большая, — сказал юноша. — Что это?
Руско сузил глаза.
— Это книга, — подтвердил он. — Книга, совершенно точно.
— Конечно, это книга. Я не про то. Взгляните — у нее на переплете транские значки! — Урза почти кричал. Руско был очень удивлен — юноше едва хватало силы воли усидеть на месте, так его заинтересовала книга.
Часовщик снял очки, протер их о рубаху и водрузил на место. Он пожал плечами:
— Ну, раз ты говоришь, что там транские значки, значит, там транские значки. Ты можешь отсюда разобрать, что на ней написано?
Урза прищурился, затем сказал:
— Читается как «джа-лум». В истории Иотии был какой-нибудь Джалум?
— Х-м-м, — задумался Руско. — Кажется, был такой, то ли советник, то ли ученый. А может, философ. Давным-давно, еще до возникновения храмовых школ. А что?
Урза посмотрел на стол, заваленный сокровищами, затем на принцессу. Кайла как раз отвернулась, наверное, ее заинтересовал последний из претендентов. Лицо наследницы выражало спокойствие и безразличие, в лучах полуденного солнца принцесса казалась просто неземной.
Урза прикусил губу и сказал:
— Благородный Руско, мне кажется, что я хочу попробовать передвинуть статую.
Руско круглыми глазами уставился на юношу.
— А я хочу полететь на луну и проникнуть в гарем сумифского паши. Я также был бы не против, если бы моя голова меньше болела после того, как я всю ночь пил. Но я не рассчитываю на то, что это в самом деле произойдет. В жизни есть одно важное правило — не желай невозможного, и будешь счастлив.
— Не вижу тут ничего невозможного, — сказал Урза, внимательно разглядывая статую из нефрита. Как раз в этот момент еще один участник соревнования безуспешно пытался поднять ее. — Но мне кое-что нужно. — Он глянул часовщику прямо в глаза, его голос был тверд и решителен. — Металлические болты, стержни из железного корня и все такое. Вы мне поможете?
Руско не знал, что и сказать. Любовь, конечно, дело хорошее, но молодой человек явно собирался несколько облегчить его бумажник.
— Ну, я мог бы дать тебе ссуду, — с неохотой сказал он. — Но, боюсь, затраты будут значительные.
Урза кивнул и произнес:
— Вы слышали об орнитоптерах? Об аргивских летающих машинах?
Руско кивнул.
— Я слышал рассказы путешественников. — И тут часовщика осенило. Он сделал паузу и очень тихо, шепотом спросил: — Ты что, знаешь, как они работают?
Урза снова кивнул:
— Я… участвовал в создании первых из них. Я сделаю для вас чертежи. А вы обеспечите меня материалами. Идет?
Руско был готов на месте заключить молодого человека в объятия. Более того, то же самое был готов сделать и его кошелек.
— Восхитительно! — сказал Руско, пролистывая чертежи.
Первым делом часовщик купил пергамент и перья, и молодой аргивянин всю ночь рисовал схемы орнитоптеров. Начиналось все с аккуратного общего описания. Затем страница за страницей шли подробности — как работают рычаги в кабине пилотов, как натягиваются тросы, из каких материалов следует делать распорки и крылья, какого размера должна быть машина, чтобы держаться в воздухе наилучшим образом.
Руско был поражен. Какие сокровища таились в этом молчаливом подмастерье, который чинил его часы. По его чертежам орнитоптер построит даже обученная обезьяна. Нет, даже сам Руско сможет построить по ним орнитоптер.
— Чудесно, — пробормотал он, перелистывая пергаментные страницы. — Поразительно. Просто произведение искусства. — Часовщик с трудом сдерживался, в его воображении готовая машина уже практически взлетала со страницы.
Урза улыбнулся, но Руско не мог сказать почему — то ли ему было приятно слышать слова лавочника, то ли он предвкушал, как займется желанным делом. Они отгородили для Урзы заднюю часть лавки, и молодой человек начал создавать новую машину.
Казалось, он строит свою статую, чтобы с ее помощью победить нефритового колосса вождя. Это было чудище на изогнутых металлических ногах, отдаленно напоминавшее человека. Конечности, представляли собой металлические ящички, в которых прятались переплетенные стальные прутья. Верхняя часть туловища была из тонкого металла и железного корня, она вращалась вокруг оси, прикрепленной к тазу статуи. С обоих боков у статуи было по одной не слишком изящной руке, похожей на лапу гориллы. Грубо обработанный шлем с забралом служил головой. Сейчас забрало было поднято, под ним, как увидел Руско, скрывалась паутина проводов, в центре которой сидел тусклый драгоценный камень.
Глядя на железное чудище, часовщик вдруг подумал, что за все время его знакомства с Урзой тот никогда столько не улыбался, как в последние несколько недель. И это не были вежливые улыбки для посетителей, снисходительные улыбки ученого и улыбки, означавшие: о, как же мне надоел этот глупый Руско. Когда молодой человек подходил к статуе, он словно оживал.
Руско лишь раз позволил себе усомниться в том, что Урза все делает правильно.
— Почему ты делаешь его коленями назад? — спросил он однажды.
— Так задумано, — ответил Урза и, не отрывая глаз от машины, с головой забрался обратно в грудь существа, сжимая в руке гаечный ключ.
За два месяца груда запчастей, купленных, выпрошенных и одолженных Руско в других лавках, превратилась в подлинного титана. Он был похож на человека, и часовщик полюбопытствовал было про себя, с какого живого существа скопировано это чудище, но тут же решил, что ответ на этот вопрос он знать не хочет.