Майк промолчал. В мешке с секретами Конфедерации появилась солидная дыра. Теперь там уже не было ничего, что могло бы удивить Майка.
А вот у Рейнора челюсть отвалилась.
– Вы думаете, они использовали мою планету в качестве какой-то лаборатории для этих… существ?
– И вашу планету, и вашу планету-сестру, – ответил Менгск. – И бог знает сколько ещё пограничных миров. Они посеяли ветер, друзья мои, а теперь пожинают бурю.
Майк решил вставить и своё слово:
– Я подготовил файл с репортажем, где подытожил всё, что мы увидели и испытали на данный момент.
– У нас есть шифровальная установка связи, – сказал Менгск, – но вы ведь понимаете, что они никогда не пропустят эту историю.
– Вполне возможно, – пробормотал Майк, понимая, что Менгск безусловно прав. Уж если старые семьи Тарзониса, блюдя свою репутацию, угрожали расправой в связи со строительным скандалом, то вовсе невероятно, что они позволят просочиться информации об истребляющих планеты чужаках.
Сейчас Майк был даже рад тому, что Керриган не было рядом.
Прозвучал тихий звонок, и один из техников доложил: «Получаем сигналы об искажении пространства в зоне четыре-точка-пять-точка-семь».
– Отступить на безопасное расстояние, сканировать по полной, – отреагировал Менгск. – Джентльмены, можете остаться, если желаете увидеть последний акт этого мерзкого представления.
Ни Майк, ни Рейнор даже не шелохнулись, и Менгск повернулся к экрану. Изображение огромного оранжевого шара Map Сара наезжало на них, в северном полушарии в нескольких местах белели какие-то туманные области. Почти вся оранжевая поверхность была покрыта тёмными пятнами, заполнена кишащей биомассой и тварями, живущими в ней.
Казалось, сама поверхность земли пульсирует и клокочет, двигаясь как живое существо. Это покрывало разлилось широкой плёнкой даже по поверхности океанов, извиваясь подобно ковру из водорослей.
На планете не осталось ничего от человеческой цивилизации.
Яркая вспышка расцвела на одной стороне планетарного диска, и Майк понял: прибыли протоссы. Это их сверкающие корабли ворвались на планету. Одна вспышка сине-белого электричества, и вот они уже здесь. Золотые транспортники со своими спутниками-мотыльками и металлические создания с крыльями, похожими на крылья летучей мыши, снующие меж крупных кораблей. Они были красивы и смертоносны, силы войны, ставшей искусством.
Менгск что-то тихо сказал в свой микрофон у горла, и Майк почувствовал, как заработали двигатели. Предводитель террористов был готов убраться при первом же признаке, что протоссы его заметили.
Ему не стоило беспокоиться. Внимание протоссов было полностью поглощено больной планетой перед ними. В днищах крупных кораблей открылись люки, и колоссальные энергетические лучи рванулись вниз к поверхности. Чужаки обрушили на планету губительный шквал огня.
Энергетические лучи выжигали все там, куда попадали. Само небо загустело, когда лучи проткнули атмосферный слой. Сила ударов сорвала с планеты воздушный покров.
Поверхность взрывалась под ударами лучей, земля закипала. Выжигались и поражённые биомассой земли, и те, что ещё не подверглись заражению. Смертельное многоцветное излучение, самое красочное из всех когда-либо виденных Майком, кругами расходилось от точек соприкосновения с поверхностью, безжалостно взбивая землю и воду, корёжа основу самой планеты.
Затем и другие корабли начали «работать» более тонкими лучами, с хирургической точностью обрабатывая поверхность локально. Города, понял Майк. Они обстреливали города, дабы убедиться, что там не осталось ничего живого. Ни одного человеческого поселения, включая и комплекс Якобса.
Слава богу, они успели убраться оттуда, подумал Майк, хотя и в самый последний момент.
Один из пульсирующих лучей добрался до планетарной коры, и земля прорвалась вулканическим извержением. Магма выплеснулась на поверхность, поглощая все испепелённое энергетическими лучами. Большая часть атмосферы полыхала, отрываясь от покрова планеты, удерживавшей её на орбите, а остатки спиралями закручивались в огромные смерчи, пока их не уничтожили очередные лучи.
Теперь красное вулканическое зарево рубцами покрывало северное полушарие Map Сара. Остальная часть земли колыхалась смертельным многоцветьем. Планета была мертва.
– Истребители, – тихо произнёс Майк. – Они просто космические истребители.
– Несомненно, – согласился Менгск. – И они не могут или не желают видеть разницу между нами и зергами. Возможно, для них она и не существует. Пора готовиться к отправлению. Они могут заметить нас в любую секунду.
Майк посмотрел на Рейнора. Бывший маршал стоял с суровым каменным лицом, крепко сжимая ограждение перед собой. В свете экранов, на которых мелькали молнии чужих кораблей, он выглядел как монумент, и только глаза были живыми, наполненными бесконечной печалью.
– Рейнор, – позвал Майк. – Джим! Ты в порядке?
– Нет, – тихо ответил Джим Рейнор. – Разве кто-то из нас может быть в порядке после такого?
У Майка не было ответа. Арктурус Менгск тихо отдавал распоряжения в свой микрофон. Спустя мгновение лидер террористов сказал:
– Мы готовы к отправлению.
– Хорошо, – произнёс Рейнор, не отводя взгляда от экрана. – Поехали.
Джим Рейнор был самым хорошим парнем из всех, с кем мне довелось столкнуться во время падения Конфедерации. Могу уверенно утверждать, другие были или жертвами, или преступниками, а чаще всего и теми и другими одновременно.
При первой встрече он показался мне этаким провинциальным ковбоем, одним из тех славных ребят, которые сидят в барах и травят байки о былом. Была в нём некая самоуверенность и нахальность, поначалу заставлявшие быть с ним настороже.
Однако спустя некоторое время в нём начинали видеть ценного союзника и (смею ли я говорить так?) друга.
А все потому, что Джим Рейнор верил в себя и в людей, которые его окружали. И эта вера помогала ему и тем, кто шёл за ним, выжить всякий раз, когда Вселенная наносила очередной удар.
Джим Рейнор был отличным парнем. Думаю, именно поэтому его история и стала легендой этой проклятой войны.
Манифест Либерти
Менгск в глазах Майка был обычным политиком, его мотивы были столь же очевидны, что и у любого политикана на Тарзонисе. Он продолжал копить силы, даже и не думая о каком-либо потенциальном союзнике. Поэтому Майк был уверен, что этот человек сдержит слово: положение продолжало оставаться весьма серьёзным.
Менгск сделал Рейнора капитаном, ну а Либерти был вознаграждён серией интервью тет-а-тет. Майк избегал масштабной пропаганды, которой, видимо, жаждал Менгск, однако это сделало харизматичного лидера даже более откровенным в беседах с Майком. Сама личность репортёра делала его одобрение весьма ценным для командира мятежников.