– Акабар, – зашептала она, чтобы не могли услышать стражники. Она поискала замок, но стена от пола до потолка была ровной.
– Акабар! – сказала она громче.
Куча шкур и плащей в соседней камере зашевелилась. Оливия вздрогнула и напрягла зрение. Показалась голова человека с черными волосами и бородой. Его голубые глаза слезились, лице было изборождено старческими морщинами. Мотнув головой, он сказал:
– Привет!
Оливия оглянулась на Акабара, но маг не двигался.
– У-ух, здравствуйте. Вы, должно быть, Искусник. Вы здесь один? – прошептала она.
– Нет, – ответил Искусник из-под шкур. Покачиваясь, словно был долго прикован к постели, он поднялся. Его бело-желтый плащ, был, наверное, когда-то пурпурно-зеленым.
– В соседней камере есть новый узник, – объяснил он, показывая на камеру Акабара.
– Я имела ввиду, есть ли стража?
– Позволь, я проверю. Стража!
Оливия с испугу села. Поднявшись на ноги, она стала лихорадочно искать дыру, куда можно спрятаться. Она могла бежать обратно по коридору или направиться дальше; Крик Искусника эхом отражался от стен, но шагов слышно не было.
– Извините. Стражи нет. Я думаю, они ушли. Туда, – он махнул рукой.
«Пракис предупреждал, что парень сумасшедший, – выругала она себя.
Очевидно, он не шутил».
– Где здесь замки? – потребовала она.
Глаза Искусника превратились в крохотные точки.
– Здесь нет замков.
– А как вас туда поместили?
– Сквозь решетки.
Оливия выругалась. У нее не было времени беседовать с сумасшедшими.
– И давно вы говорите загадками?
– С тех пор, как я здесь. Иначе я пролил бы для вас свет.
Оливия решила пойти по коридору дальше, найти кладовую Кассаны и бежать, когда наберет достаточно сокровищ, чтобы скрываться целый год. Но сокровищница может быть тоже закрыта, и кто знает, сколько Огненных Клинков охраняют ее?
Свет факела, который она уронила, когда сумасшедший закричал, замерцал и погас. Только магический свет статуй освещал коридор. «Свет. Пролить свет, – подумала она. На что? Решетки? Конечно!»
После нескольких пыток хафлинг наконец забралась по гладкой стене. Поискав за головой одной из статуй демонов, она вытащила стеклянный шар. Он был холоден, как лед, но излучал магический свет, гораздо более яркий, чем свеча или факел. Оливия спрыгнула вниз.
Она осветила камеру Акабара.
– Ничего не случилось, – зарычала она, опуская сферу, чтобы найти свой меч.
– А почему что-то должно произойти? – пожал плечами сумасшедший. Вы стоите на месте.
– Да, – кивнула Оливия. Она шагнула вперед и попала в камеру. О! Это здорово. Спасибо, – сказала она Искуснику. Она положила меч на пол и осмотрела Акабара. Он еще дышал, но ей было не под силу снять его с крюка. Она могла бы забраться по его туловищу и открыть замок, но его наручники была закованы, а не просто закрыты.
– Нужна помощь? – послышался голос сзади. Оливия обернулась и проткнула бы говорившего, если бы тот не успел увернуться. Рядом с ней стоял Искусник. Она оставила светящийся шар в таком положении, что он освещал также и его камеру.
Теперь мужчина держал волшебную сферу в руке.
– Держись от меня подальше, – приказала Оливия, размахивая мечом.
Искусник криво ухмыльнулся. Его глаза стали чище, он держался прямо и выглядел здоровее.
– Если я уйду, то как вы будете снимать вашего друга?
Оливия приподняла брови.
– Вы не сумасшедший.
Искусник усмехнулся.
– Я тоже так всегда говорил.
– Я хочу сказать … ну, вы не такой, как были только что.
– Камера, где я был, заколдована так, что ослабляет своего узника.
– О! – Внезапно вспомнив, что Искусник один из хозяев Элии, Оливия отступила назад и вытащила меч. Почему вы хотите помочь?
– Слушай, ты собираешься целый день махать у меня перед носом своим коротким мечом или влезешь мне на плечи и отцепишь этого неудачливого южанина?
Хафлинг нахмурилась, но Искусник был прав. Она вздохнула и, убрав меч за спину, осторожно подошла к нему.
Искусник нагнулся, подставляя ей руки. Оливия взялась за его плечо и полезла. Он был сильный человек, высокий, как Акабар, и даже шире его в плечах.
Оливия ловко залезла ему на плечи.
– Когда я подниму его, отцепи кандалы, – сказал Искусник.
Когда Акабар был освобожден, хафлинг слезла вниз. Взяв волшебника на руки, Искусник вынес его из камеры и положил на землю. Оливия вышла следом, неся меч и волшебный шар.
Искусник осмотрел раны Акабара.
– Ты можешь лечить?
– Я что, похожа на паладина?
– Наверху, в столовой, есть шкаф. Он заперт, но внизу есть кнопка. Там должны быть лекарства, если Кассана их не убрала. Возьми их и одежду для него и возвращайся скорей. О, и оставь меч.
Избавленная от необходимости принимать решения, Оливия сразу подчинилась.
Минут через пятнадцать она вернулась с лекарствами и волшебной книгой Акабара, которая тоже лежала в столовой, одеждой Зрая Пракиса, двумя кухонными ножами и мешком еды.
Сидя рядом с Акабаром, Искусник, соскребал мечом свою бороду. Его лицо казалось измученным, как у генерала, который долго был на войне, или как у королевского мудреца, который больше не нужен своему повелителю.
Порывшись в тюке, сделанном из скатерти, Искусник вытащил лекарства, перемешал их, превратив в клейкую массу, которой намазал порезы на груди и лице Акабара; Волшебник застонал, и его раны начали затягиваться. Искусник сунул остатки лекарств в карман плаща.
– Его раны заживут примерно через час, – сказал Искусник. Он повернулся и строго посмотрел на Оливию. – Итак, кто он, кто ты и как вы попали сюда?
– Он – Акабар Бель Акаш, волшебник. Я – бард Оливия Раскеттл. Я пытаюсь спасти Элию от Кассаны, которая хочет поработить ее…
– Я знаю все о Кассане и Элии, – перебил Искусник. Кто вы в действительности?
– Говорю же. Он Акабар Бель…
– Я понял тебя, хафлинг. Но ты не можешь быть певицей.
– Извините?
– Я сказал, ты не певица. Ты можешь прикрываться этим, но не бывает хафлингов-бардов.
– Вы очень ошибаетесь, – рассердилась Оливия. – Я – хафлинг, и я – бард. Я пою, играю на гитаре и тантане, сочиняю песни и музыку.
– Это делает тебя трубадуром или менестрелем. Твоего умения, может, и достаточно, чтобы очаровывать людей, но для того, чтобы быть настоящей певицей, ты должна многое уметь. Без этого магия слова никогда тебе не подчинится. И я знаю лучше, чем любой из моих коллег и любой из мудрецов, что хафлинги этого не могут.