До сих пор ближе всего к подобной сомнительной чести «умереть, но не сдаться» я был тогда, с Птолемеем. На самом деле он предотвратил это лишь тем, что в последний момент вмешался и отпустил меня. Наверно, если бы мой прежний хозяин сейчас меня увидел, он бы меня одобрил. Это было вполне в его духе — знаете, типа того, что человек и джинн объединились и работают вместе, как один, и т. д., и т. п. Проблема в том, что мы это приняли немножко чересчур буквально.
«Бартимеус…» Мысль была совсем слабенькая.
«Да?»
«Ты был мне хорошим слугой…»
Ну и что прикажете отвечать на подобное заявление? Ну, в смысле, в тот момент, когда смерть уже подобралась вплотную и пятитысячелетняя карьера, полная бесподобных свершений, вот-вот накроется железным тазиком? Откровенно говоря, самый уместный ответ в такой ситуации — это показать какой-нибудь грубый жест и издать неприличный звук. Но и этого мне дано не было: сейчас, когда я пребывал в его теле, с этим возникали серьёзные технические сложности [116] . И потому я устало подыграл, жалея, что некому завести подходящую к случаю слезливую музычку.
«Ну да, ты тоже был лапочкой, и все такое».
«Я не хочу сказать, что ты был идеален…»
«Что-что?»
«Отнюдь нет. Посмотрим правде в глаза: ты, как правило, ухитрялся сделать все шиворот-навыворот».
«Чего-о?»
Ах ты ж, наглая скотина! Оскорблять меня, да ещё в такой момент! Когда смерть уже подобралась вплотную, и так далее! Ну, знаете ли! Я мысленно засучил рукава.
«Знаешь что, если уж на то пошло, я, приятель, хотел бы тебе напомнить…»
«Именно поэтому я тебя отпускаю».
«А?..» Но я не ослышался. Я знал, что не ослышался. Я ведь читал его мысли.
«Не пойми меня неправильно… — Его мысли сделались обрывочными, мимолетными, но губы уже бормотали заклинание. — Просто, понимаешь, мы сейчас должны в нужный момент взломать посох. Удерживаешь его только ты. Но я не могу на тебя положиться в таком ответственном деле. Ты наверняка опять что-нибудь испортишь. Лучше… лучше всего будет тебя отпустить. Тогда посох сработает сам собой. И я смогу быть уверен, что всё будет как надо». Он уходил. Ему уже было трудно оставаться в сознании: энергия беспрепятственно вытекала наружу из покалеченного бока, — но последним усилием воли он заставлял себя произносить нужные слова.
«Натаниэль…»
«Передай от меня привет Китти».
И тут до нас добрался Ноуда. Он раскрыл многочисленные пасти, потянулся к нам всеми своими щупальцами. Натаниэль завершил отсылающее заклятие. Я исчез. Посох взорвался.
Типичный хозяин. Ведь до самого конца так и не дал мне шанса вставить хотя бы словечко! Жаль. В этот последний миг я хотел бы сказать ему всё, что я о нём думал. Хотя, с другой стороны, поскольку в тот миг мы во всех отношениях были единым целым, думаю, он и так это знал…