Старушка медленно и озадаченно покачала головой.
— Если и были какие-то тропы, все они давно потеряны. Ведь поселенцы пришли сюда много-много лет назад. К тому же других долин и других людей не существует.
— А ты откуда знаешь?
— Ну как могут быть дороги там, где живут троввы? Они ведь сожрут всех, кто там появится.
Халли вспомнил пропавшую овцу и сник.
— А если бы мы наковали новых мечей и отправились воевать с ними? Быть может, мы могли бы перейти через пустоши, и…
Катла, хрустнув коленями, опустилась на кровать.
— Эх, Халли, Халли! Был когда-то один мальчик, очень похожий на тебя, только, наверное, росточком повыше. Он вот тоже решил, будто троввы — это пустяки.
— Ну, этого я не говорил, просто…
— Он был не из Свейнова Дома, а из другой какой-то семьи, менее разумной, — из Дома Эйрика или Хакона, скорее всего. Ну так вот, этот мальчик растрезвонил повсюду, что, дескать, пойдет гулять по пустошам. Разумеется, он спятил, и им следовало бы посадить его на цепь, но они его отпустили. Они смотрели, как он выбежал за курганы и принялся резвиться на склоне. Пару раз он махнул им рукой. И знаешь, что случилось потом?
Халли вздохнул.
— Что-нибудь плохое, да?
— Правильно. Тут спустился густой-прегустой туман. Мальчик исчез из виду. Сделалось так темно, как будто уже наступила ночь, хотя время шло к полудню. И оттуда, где туман был гуще всего, послышались пронзительные крики. Это было совсем рядом, но, разумеется, броситься на помощь они не могли. Тут налетел ветер, прогнал туман вверх по склону, и проглянуло солнце. И люди увидели мальчика, который завяз по пояс в земле, не далее как в десяти ярдах от ближайшего кургана. Мальчик был еще жив и слабым голосом звал на помощь. Один отважный человек сбегал в рощу, срубил молодое деревце и высунул его за курганы. Мальчишка ухватился за него, и люди принялись тянуть. Ну и…
— Ну и что было дальше, я представляю, — сказал Халли.
— Не-ет, такого ужаса ты себе и представить не можешь! Первое, что они заметили, — это что мальчик какой-то уж чересчур легкий. Потом увидали, что за ним на земле остается кровавый след. И наконец они поняли, что у него просто нет нижней половины тела!
— Ну да. Я, наверное…
— Нету! От пупка и вниз все сожрали либо уволокли к себе в нору! Разумеется, мальчик умер прежде, чем его дотащили до кургана. Вот тебе история про мальчика, который не верил в троввов. Я таких еще много знаю!
— Ну да, конечно. Я, наверное, теперь спать лягу.
— Помимо всего прочего, это показывает, что тебе еще повезло. Да, ноги у тебя коротковаты, однако же они еще при тебе! Так что прими все как есть, и скоро все будет хорошо.
С этими словами Катла задула свечу и, шаркая ногами, вышла из комнаты.
С Эгилем Свейн обошелся по-дружески, но в целом по молодости прочие герои сильно действовали ему на нервы. Ни одной ярмарки или конского торга не проходило без того, чтобы они не вызвали его на какое-нибудь испытание. Но его раздражала не только их опрометчивость, но и их странная речь, непривычное платье, а в особенности то, что от его соперников, живших в нижней долине, всегда воняло рыбой. Как-то раз, когда Арне с Эрлендом предложили метать камни, Свейн выбросил свой валун за пределы поля. Камень упал в реку и остался там лежать наподобие небольшого островка. А потом Свейн ухватил героев за ноги и закинул в реку следом за камнем, так как исходящая от них вонь оскорбляла его чувства.
Через два дня началось Собрание. Вскоре после рассвета на дороге показались первые всадники, медлительные серые тени на фоне букового леса. Следом за верховыми тянулись телеги, пыльные и заляпанные грязью. У Северных ворот протрубили в рог, в ямах на лугу развели огонь, выбили пробки из бочек, чтобы все было готово. Арнкель и Астрид, закутанные в толстые плащи, спустились на луг поприветствовать гостей.
Солнце взошло над Отрогом, коснулось крыши чертога. Из кухонь хлынули работники, неся вниз, на столы, расставленные на лугу, хлебы и булки, накрытые чистыми белыми полотенцами. Новоприбывшие деловито устанавливали свои шатры, поднимали знамя своего Дома над выбранной землянкой. Детишки носились по сырой траве и вопили во все горло. А из леса появлялись все новые и новые гости, дорога звенела под копытами и скрипучими колесами. Становилось все теплее, и вскоре все поскидывали плащи; луг расцветился туниками и платьями дюжины разных расцветок. Люди обменивались рукопожатиями и обнимались; шум толпы то и дело прорезал трубный звук рогов. В осеннем воздухе витало радостное возбуждение.
Халли наблюдал за этим, сидя на троввской стене, потом не выдержал: ушел и забился в свою комнату, где были не столь слышны звуки праздника.
Глубокое разочарование, которое тлело в нем все это время, теперь вспыхнуло и ярко разгорелось. Вся долина собралась на веселый праздник прямо тут, за воротами, а ему отказали в праве вкусить его радостей! Ну погодите же, его семья за это еще ответит!
Мальчик встал с кровати, вышел в коридор, миновал дверной проем, занавешенный тканью, и вышел в опустевший чертог. Снаружи, во дворе, звенел смех; а здесь только пыль клубилась в тонких лучах света, падающих через окно в западной стене. Лучи озаряли сокровища героя, висящие позади Сидений Закона: его шлем, помятый и исцарапанный; его рогатину, закоптившуюся за множество веков; его боевой лук с обрывками тетивы, свитой из кишок. Был там и щит Свейна, изрубленный круг из темного дерева, с металлической окантовкой и серединной бляхой; рядом висел плесневеющий колчан со стрелами. А в самом низу, на каменной полочке, стояла шкатулка, в которой хранился сложенным серебряный пояс Свейна, приносящий удачу. Халли долго стоял и смотрел на сокровища, на эти символы деятельной жизни героя.
Не хватало только меча. Меч был в руках Свейна, на горе, в кургане.
Внезапно гнев охватил мальчика с такой силой, что аж зубы заломило. Свейн даже мертвый сильнее и решительнее, чем он, Халли! Ведь Свейн-то до сих пор оберегает долину от троввов, а он, Халли, — беспомощное ничтожество, он вынужден во всем слушаться родителей и обречен прозябать в тоске и скуке, пока наконец не сдохнет и не присоединится к своим предкам под курганами!
Он больше не мог это выносить. В чертоге ему стало душно. Халли стремительно вышел через заднюю дверь. Он проскользнул между конюшнями к троввской стене, перемахнул через нее и отправился прочь по извилистой тропке через капустные поля. Вскоре он оказался на дороге, недалеко от луга, где полным ходом шло Собрание.
Большую часть землянок уже покрыли, и в них разложили товары; густая толпа колыхалась между бочками с пивом и холмом, где сидели сказители. Часть луга была уже полностью занята шатрами всех цветов радуги, но со стороны дороги через пышно разукрашенные ворота прибывали все новые и новые гости.
Халли робко приблизился к воротам, испытывая искушение войти и прикидывая свои шансы. У ворот стоял Грим-кузнец, могучий и бдительный. Заметив Халли, он сделал пару жестов, коротких, но недвусмысленно угрожающих.