— Халли…
Он вздрогнул и оглянулся; этот голос застал его врасплох и выдернул из новизны создавшегося положения. Он внезапно как будто сделался меньше ростом, таким, как обычно.
— Ауд!
Он почувствовал себя виноватым. Он ведь так ни разу и не поговорил с ней с самого утра, когда Катла увела ее перевязывать руку и ногу, а он отправился призывать Дом к оружию. В чертоге она была не более чем одинокой фигуркой, державшейся в стороне от споров. У него не было времени подумать о том, как она себя чувствует.
— Извини, — начал он, — мне надо было…
Ауд махнула рукой; повязка на ней была совсем небольшая.
— Все в порядке. Ты занят. Мне лучше. Уже почти все зажило.
Она улыбнулась ему. Глаза у нее были ясные: вчерашнего ужаса и гнева как не бывало.
На ноге у нее тоже красовалась новая повязка.
— Я смотрю, нога у тебя уже не такая распухшая, — заметил Халли.
— Катла утром наложила какую-то свою мазь. Черная, вонючая гадость. Боюсь даже подумать, из чего она сделана.
Халли поморщился.
— Знаю я эту пакость. Она небось еще и хихикала, растирая ее в ступке?
— Ага. Но эта мазь действительно творит чудеса. Нога все еще болит, но я уже могу ходить. Я у стены была, ворочала камни вместе с остальными. Та часть кладки, что у ворот, выглядит как новенькая.
— Это здорово… ой, подожди! — Халли вскинул руку и окликнул пробегавшую мимо девушку: — Ингрид, сбегай, пожалуйста, к Северным воротам, проверь, починил ли Лейв петли? А то я забыл ему напомнить… Спасибо!
Он обернулся к Ауд.
— Извини, просто ты мне напомнила…
— Да я же говорю, все в порядке!
Она взглянула на него.
— Слушай, я знаю, тебе сейчас не до того, столько дел, и все такое, но… что ты думаешь… про вчерашнее? Я просто никак не могу выбросить это из головы. Как только закрою глаза, сразу возвращаюсь туда, во тьму, и чувствую это…
Халли взял ее за руку и крепко сжал.
— Я тоже. Оно никуда не денется. Но знаешь, Ауд, мы ведь выжили, и это сделало нас сильнее!
— Ты думаешь? В чем именно?
— А ты что, действительно боишься Хорда Хаконссона после всего, что мы видели?
Она вздохнула, помолчала. Наконец ответила:
— Я слышала все, что было в чертоге сегодня утром. Ты хорошо говорил, Халли. — Она указала на людей, занятых разными делами. — Они поверили тебе. Они делают все, как ты сказал.
Халли пожал плечами, наблюдая, как двое озабоченных мужчин катят на крыльцо бочонки из внешних кладовых. Они оглянулись на него, он махнул им, чтобы продолжали.
— В этом ничего удивительного нет. Мой отец поступил бы так же, и они любили его за это. Ну а ко мне они относятся не лучше, чем прежде, — им просто нужно, чтобы кто-то говорил им, что делать.
— Скажи мне одну вещь, — попросила Ауд.
— Да?
— Она сработает? Эта твоя идея?
Халли ответил не сразу.
— Может сработать, — сказал он. — Хотя бы отчасти. Думаю, мы действительно застанем Хорда врасплох, может быть, даже нанесем ему достаточно серьезный урон, чтобы заставить его уйти, но… Хорд не тот человек, чтобы легко отступиться от задуманного. Неудачи его только злят, Ауд, так же как и меня. И у него есть мечи…
Халли замялся.
— Кстати, есть еще одно дело, о котором я собирался с тобой поговорить. Теперь, когда ты более или менее поправилась, наверное, тебе надо уехать.
Ауд уставилась на него.
— Чего?
— Возьми свою лошадь и отправляйся на запад, по тропе, ведущей в Дом Геста. Тропа идет вдоль стен, огораживающих поля, не заблудишься даже в тумане. Пусть они тебя приютят. Я бы предпочел, чтобы ты была в безопасности, и…
— Ты все сказал?
— Вообще-то нет, ты меня перебила на середине фра…
— Тогда заткнись!
Она подступила к нему вплотную, чтобы пропустить стадо свиней, которых гнал через двор малыш с прутом.
— Ты, значит, думаешь, что я возьму и сбегу? — осведомилась она. — Так же, как хотел сбежать Лейв?
— Да никто не говорит о бегстве. Но ведь ты же здесь гостья. Это не твое…
— Мое! — сказала Ауд. — Конечно же мое! Это такое же мое сражение, как и твое!
Халли сложил руки на груди.
— С чего это ты взяла?
Ауд тоже сложила руки на груди.
— Хорд угрожает нам всем! Если он одержит победу, во всей долине не будет места, где можно было бы от него укрыться! Так или не так?
Халли наморщил нос.
— Вообще-то, наверное, так…
— Тогда это и мое дело — помешать ему. Значит, я остаюсь!
Она торжествующе улыбнулась.
Халли хмыкнул.
— Молодец. Все сказала? Так вот, этот аргумент чего-то стоил бы, если бы ты была здоровенным бородатым мужиком со стальными мускулами, привычным хотя бы забивать колья. А так ты будешь более чем бесполезна, и, если дойдет до битвы, тебя убьют в момент. Нет, если ты хочешь сидеть в чертоге с Гудню и женщинами, тогда пожалуйста! Там полно младенцев, их надо будет пеленать. А лучше садись на коня, как я сказал, и поезжай… Ой! Великий Свейн! Прекрати пинаться, люди же смотрят! Подумай об их боевом духе! У тебя же нога болит!
Ауд побледнела и заговорила яростным шепотом:
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты забыл, что я тоже из рода героя? А кроме того, я, по крайней мере, могу носить меч, не боясь споткнуться, когда он запутается в куцых ножонках!
Халли выпучил глаза.
— Слушай, ты это прекрати…
— Значит, ты можешь сражаться, а я нет?! — не унималась Ауд. — Да единственное, что можно сказать в твою пользу, это то, что меч при ударе пролетит у тебя над головой, не причинив вреда! А если враг будет целиться тебе в сердце, то отрубит себе ногу и упадет! В остальном шансов у тебя не так много.
— Ах так? — вскипел Халли. — Ах так? А кто тебя спас тогда, на горе?
— Ну да, ты меня спас! — прошипела Ауд. — Но насколько я припоминаю, мы сражались спина к спине. Что, я струсила? Может быть, я сбежала? Может быть, я бросила тебя? А? Ну?
Халли закусил губу.
— Да нет, ты не струсила, но…
— А с чего ты взял, что я подведу тебя теперь?
— Да не в этом дело! Просто…
— А в чем тогда дело? А?
— Ну, я просто хотел сказать…
— Ну-ну?
— Я хотел сказать, что не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!