Снова двор. Справа, со стороны Лейвовых силков, звуки битвы доносились все тише, но вот слева, на западе, бой явно только разгорался. Они пробежали мимо мастерской Унн, переулком, ведущим к навозной куче. В переулке было темно; впереди, между домами, над обвалившейся стеной, вставала полная луна, озарявшая туманы, что клубились над полями. И на фоне тумана были видны сражающиеся врукопашную люди, схватившиеся по двое, по трое, меч против косы, меч против мотыги.
У мужчин, бежавших вместе с Халли, ноги были длиннее, они обогнали его и ринулись в драку.
Халли вскинул нож, прибавил шагу — и тут же споткнулся о тело, лежащее навзничь на камнях. Он растянулся поверх трупа, успев подставить руки, но тут же вскочил и оглянулся. Луна пробилась сквозь туман и озарила свалившийся с головы шлем, светлые волосы, коротко подстриженную бородку, краснощекое открытое лицо. Это был Эйнар, человек из Дома Хакона, который приветил Халли в прошлом году. Глаза Эйнара невидяще смотрели в небо, открытый рот осклабился, как будто в улыбке.
Халли отшатнулся. Он лихорадочно огляделся. Повсюду смятение, борющиеся тела, взмахи и удары. Люди тяжело дышали, металл рубил дерево, темная кровь хлестала на мостовую.
Хаконссонов было заметно издалека в их длинных кольчугах, глухо звякающих при каждом движении. Круглые шлемы, с длинными стрелками и загнутыми вперед нащечниками, полностью скрывали головы. Глаза — просто черные щели, бесформенные, лишенные блеска. Стремительные, ловко орудующие мечами воины казались не вполне людьми, какими-то существами из древней сказки.
У защитников Дома Свейна не было доспехов и шлемов, но в мертвенно-бледном лунном свете и туманном мареве, в сумятице боя, орущих, вопящих, их тоже непросто было признать.
Что-то сверкнуло у ног Халли. Это был меч Эйнара, выпавший из неподвижной скрюченной руки.
Халли сунул нож за пояс, нагнулся, подобрал меч, ощутил в руке его неудобную, непривычную тяжесть.
Его внимание привлекло движение впереди. Маленькая фигурка привалилась к троввской стене, сломанные вилы с лязгом упали на камни…
— Куги!
Халли ринулся вперед, но меч был слишком тяжел для него, он сковывал движения. Из темноты выскочило бешеное существо с развевающими черными волосами; в массивных руках — острый скребок: Унн-кожевница пришла на выручку Куги и спихнула вооруженного, облаченного в доспехи Хаконссона обратно в ров.
Справа от Халли другой высокий пришелец, небрежно вскинув меч, устремился на подростка, который испуганно съежился на камнях. Подросток был Бруси, сын Унн. Черенок его косы был разрублен пополам.
Халли не без труда вскинул меч, рванулся вперед…
С противоположной стороны, прихрамывая, выступил другой человек и огрел Хаконссона по правой руке железным ломиком. Хаконссон взвыл и с лязгом выронил меч. Он отшатнулся, придерживая пострадавшую руку, потом, увидев Халли с мечом, метнулся в сторону, перемахнул через стену и тяжело рухнул в навозную кучу.
Его бегство как будто послужило сигналом к отступлению. Еще двое воинов в шлемах внезапно повернулись, перепрыгнули через стену и исчезли в тумане. Всеобщее стремительное движение внезапно замедлилось; усталые люди опускали оружие.
Халли видел все это краем глаза. Он безмолвно уставился на человека с ломиком.
— Привет, Халли! — отдуваясь, сказала Ауд.
Он не ответил: остальные выжившие молча собирались вокруг него в узком дворике, и он понимал, что сейчас надо обратиться к ним. Все, кроме Унн, которая поднимала на ноги Бруси, имели жалкий вид. У большинства были раны на руках или на теле; многие лишились оружия или держали в руках какие-то обломки. На земле лежало несколько тел.
Скребок Унн был темным и влажным. Мясистое лицо женщины сияло торжеством.
— Не такая уж трудная это работа, Халли! Свейн мог бы гордиться нами! Сегодня нам есть что праздновать!
— Надеюсь, ты права, — сказал Халли. — Стурла, Бруси, вы не ранены? Сделайте, пожалуйста, одну вещь. Быстро обойдите стены и уберите все пугала. Уносить их не надо, просто сделайте так, чтобы их не было видно снаружи. Если они все еще будут там, то Хаконссоны, вернувшись, догадаются, что это не настоящие воины. Быстрее!
Юноши исчезли в темноте. Халли обратился к Унн и прочим собравшимся вокруг:
— Вы сражались отлично. Сколько их тут было? Сколько человек мы потеряли?
— Через стену перелезли семеро, — ответила Унн. — Четверым удалось сбежать. Ну а мы — сам видишь.
Халли взял фонарь и осмотрел лежащие на земле тела. Трое Хаконссонов были мертвы. Одного из них Халли знал лично. Ни Хорда, ни Рагнара среди них не было.
И четверо людей из Дома Свейна лежали с ними рядом. Трое, мужчина и две женщины, были убиты мечом, а Куги-скотник — тяжело ранен, ему рассекли руку и грудь.
Халли опустился на колени рядом с ним. Лицо у Куги было серо-зеленым, глаза блестели лихорадочным, безумным блеском.
— Ты молодец, Куги, — сказал Халли. — Ты герой нашего Дома! Мы сейчас отнесем тебя в чертог.
Голос Куги звучал слабо, но твердо.
— Халли, мы победили?
— Мы отразили нападение со всех трех сторон. По крайней мере половина нападавших убиты или взяты в плен. Мне надо поговорить с Лейвом.
Он стиснул плечо Куги и встал. Оглянувшись, Халли увидел, что остальные защитники окружили павших. Некоторые плакали. Сердце у него сжалось, но лицо оставалось спокойным.
— Ауд, — громко сказал он, — распорядись, чтобы раненых отнесли в чертог! А те, кто еще может сражаться, пусть ждут здесь и охраняют это место. Я попрошу Гудню, чтобы вам принесли еды и пива. Первое нападение мы отразили, но бдительность терять нельзя!
Халли шагал к чертогу, сопровождая раненых. Ауд была вместе с ним. Они на ходу разглядывали доставшийся ему меч. Еще три меча остались у защитников стены.
Рукоятка меча была грубой: тяжелый металлический клин, кое-как обмотанный тканью. Клинок, чуть длиннее руки Халли, выглядел довольно неровным и местами был зазубрен и поцарапан.
— Кончик достаточно острый, — сказала Ауд, — а вот лезвие туповато. Не очень-то он похож на меч героя!
Халли хмыкнул.
— Конечно, кузнецам Хорда пока далековато до мастеров древности. Возьми его себе, если хочешь. Я все равно не могу им сражаться, как ты и предсказывала: он для меня слишком длинный.
Он говорил вяло, отстраненным тоном. Его все еще преследовали воспоминания о битве: крики раненых, лица убитых… Он слышал, как Ауд говорила что-то еще, о битве, об их успехе, но мысли его были заняты другим. Там, в тумане, Хорд собирает своих людей, подсчитывает потери… Что он будет делать теперь? Обратится в бегство? Вряд ли. Это будет такой урон его чести… Что же тогда? Все зависит от того, сколько бойцов осталось у Хорда.