Она выбралась на тротуар напротив первого фонаря и крадучись двинулась вперёд, держась одной рукой за стену, а другую положив на свою сумку. Глаза её непрерывно бегали по сторонам: она следила одновременно за улицей, за безмолвными зданиями, за чёрными окнами наверху и за занавешенным окном впереди. Через каждые несколько шагов она замирала и прислушивалась, но город молчал, замкнувшись в себе, и она скользила дальше.
Вот Китти оказалась напротив одного из зияющих дверных проемов. Она пристально наблюдала за ним, проходя мимо. По спине ползли мурашки. Однако внутри ничто не шевельнулось.
Теперь она находилась достаточно близко, чтобы видеть, что освещённое окно наверху затянуто куском грязного холста. Холст, очевидно, был не особенно толстый, потому что Китти различила медленно движущуюся за ним тень. Она пыталась понять, что это за тень, но безуспешно: силуэт был человеческий, это ясно, но всего остального было не видно.
Китти пробралась чуть дальше вдоль улицы. Слева от неё зияла ещё одна выломанная дверь, а за ней бездонная тьма. У Китти опять волосы встали дыбом, пока она на цыпочках проходила мимо. Она снова пристально вгляделась в дверной проем и снова не увидела ничего, что могло бы её встревожить. Только нос слегка дернулся: из пустого дома потянуло звериным запахом. Кошки, наверное… Или одна из бродячих собак, что обитают в заброшенных районах большого города.
Китти поравнялась со вторым фонарем и при его свете принялась разглядывать здание в конце улочки. Теперь она разглядела внутри широкого въезда в гараж, перед сеткой, узкую дверь в боковой стене. Отсюда казалось, что дверь даже слегка приоткрыта.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Быть может. За годы подпольной работы Китти привыкла относиться ко всему, что кажется слишком лёгким, с большим подозрением. Надо хорошенько оглядеться, прежде чем направляться к этой чересчур гостеприимной двери.
Китти двинулась дальше и в следующие несколько секунд увидела ещё две вещи.
Во-первых, в освещённом окне, всего на миг, снова мелькнула тень, и на этот раз Китти отчётливо разглядела профиль. Сердце у неё подпрыгнуло: теперь Китти точно знала, что Якоб здесь.
А во-вторых, внизу, немного впереди, через дорогу… Свет уличного фонаря падал на стену здания напротив. В стене было узкое окно, а за ним — открытая дверь, и Китти, продвигаясь вперёд, обратила внимание, что свет, падающий в окно, ложится на пол внутри дома длинной косой полосой. Эта полоса была хорошо видна через дверь. И ещё Китти заметила — а заметив это, замерла на середине шага, — что на краю этой косой полосы отчётливо виднеется тень человека.
Очевидно, он стоял у самого окна, прижавшись изнутри к стене здания, потому что на силуэте выделялись только нос и брови. Нос и брови были довольно крупные — очевидно, оттого они и торчали дальше, чем рассчитывал их владелец. А в остальном он затаился превосходно.
Китти, едва дыша, прижалась спиной к стенке. На неё камнем обрушилось осознание: она уже миновала два таких же пустых дверных проема, а до конца улочки остается как минимум ещё два. И велик шанс, что в каждом из них прячется по соглядатаю. Как только она дойдет до дома в конце тупика, ловушка захлопнется.
Но кто поставил эту ловушку? Мэндрейк? Или… — это была новая и ужасающая мысль — или мистер Хопкинс?
Китти скрипнула зубами от злости. Если она пойдёт дальше, то окажется в окружении. Если отступит, то предоставит Якоба судьбе, которую уготовили ему волшебники. Первый вариант, по всей вероятности, равносилен самоубийству, но второе следует предотвратить любой ценой.
Китти поправила лямку сумки, так, чтобы до неё удобнее было добраться, и расстегнула молнию. Сжала в руке первое попавшееся оружие — это был жезл инферно, — и пошла вперёд, не сводя глаз с фигуры в дверном проеме.
Фигура не шелохнулась. Китти пробиралась все дальше, держась у стены.
И тут из ниши прямо перед ней выступил человек.
Его тёмно-серая форма почти сливалась с ночным мраком — даже теперь, когда он стоял в двух шагах от Китти, его массивная фигура была еле видна — призрак, явившийся из царства теней. Но голос, хриплый и низкий, был вполне материальным.
— Ночная полиция. Вы арестованы. Поставьте сумку на землю и повернитесь лицом к стене.
Китти не ответила. Она медленно попятилась на середину дороги, подальше от зияющих дверей за спиной. Жезл инферно надежно лежал в ладони.
Полицейский не пытался её преследовать.
— Это ваш последний шанс. Оставайтесь на месте и положите оружие. Если вы не подчинитесь, вас уничтожат.
Китти отступила ещё на несколько шагов. Потом краем глаза заметила движение справа — силуэт в дверном проеме. Человек переменил позу: он наклонился вперёд, и одновременно с этим его черты тоже изменились. Длинный нос ещё больше вытянулся; подбородок совсем исчез, выпуклый лоб ушёл назад, над макушкой поднялись острые, подвижные уши. На миг в освещённом окне перед Китти мелькнула чёрная как смоль морда, а потом она опустилась к полу и пропала из виду.
Силуэт в дверном проеме исчез. Из дома донеслось сопение и звук рвущейся одежды.
Китти оскалилась, стрельнула глазами в сторону полицейского, стоявшего на тротуаре. Он тоже менялся: плечи ушли вперёд и вниз, одежда лопнула по швам, и из-под неё появилась жесткая, щетинистая шерсть. Глаза сверкнули жёлтым в темноте, зубы сердито щёлкнули, голова скрылась в тени.
Китти не выдержала — она повернулась и бросилась бежать.
В конце улицы, в темноте за пределами круга света от фонаря, расхаживало что-то четвероногое. Китти увидела его горящие глаза, судорожно сглотнула — и ощутила звериную вонь.
Она приостановилась, заколебалась. Из дверного проема справа от неё выскользнул ещё один тёмный, приземистый силуэт. Он увидел Китти, клацнул зубами и устремился в её сторону.
Китти метнула жезл.
Он упал на мостовую как раз между передними лапами зверя, раскололся и выбросил высокий столб пламени. Визг, вполне человеческий вопль. Волк вскинулся на дыбы, молотя передними лапами, точно боксер, и рухнул на спину, корчась и пытаясь уползти.
В руке у Китти уже был наготове шар — какого именно типа, она сама не знала. Она бросилась к ближайшему заколоченному окну первого этажа, швырнула в него шар. Порыв ветра едва не сбил её с ног. Послышался звон стекла, на мостовую посыпались осколки кирпичей. Китти нырнула в образовавшийся проем, порезала руку куском стекла, застрявшим в раме. Перекатилась и вскочила на ноги в помещении.
Снаружи донесся рык и скрежет когтей по булыжникам.
Перед Китти была пустая комната, однако в глубине её уходила в темноту узкая лестница. Девушка бросилась к ней, прижимая порезанную руку к куртке, чтобы унять боль от свежей раны.
На первой ступеньке она остановилась, обернулась, взглянула в сторону окна.
В отверстие прыгнул волк с разверстой пастью. Шар ударил его прямо в морду.