Вспышка «зеленого», плюсового пси-фона, означающая общее согласие.
Баренц:
— Космосектор отдела безопасности назначил по этому делу оператора в режиме «полундра» кобру-один Ратибора Берестова, однако теперь, я считаю, необходим переход формы тревоги от «полундры» к «Шторму». Считает ли комиссариат отдела безопасности, что оператор Берестов сможет справиться с работой отдела в режиме «Шторм»?
Комиссар-два Аристарх Железовский:
— Безусловно.
Баренц:
— Отводы, самоотвод?
Член Совета Равалкананг Сингх:
— Оператор «Шторма» должен быть специалистом по обобщениям.
Железовский:
— Предвидя подобные вопросы, я подготовил личное дело кобры Берестова.
В голове Ратибора (как и у других участников заседания) промелькнули выведенные компьютером данные личного дела Берестова.
Боянова:
— Пусть попробует. Сменить оператора мы успеем.
Тишина.
— В таком случае оператором «Шторма» назначается Ратибор Берестов. Конец общей связи. Процедурные формальности соблюдены. Спасибо за работу.
Голос компьютера:
— Отбой пси, длительность девять минут двадцать секунд.
Ратибор снял эмкан, пригладил волосы и обнаружил, что он весь мокрый от пота, как мышь.
* * *
Дома он принял душ, без аппетита поужинал, прикидывая, что скажет Анастасии, и не успел переодеться, как в гостиной прозвонил вызов.
— Включи, — скомандовал Ратибор «домовому», появляясь в зале с рубашкой в руках; натянул, глядя на белое облако развернутого виома — абонент не включил обратку — обратную видеопередачу.
— Берестов? — Голос незнакомый, с горловыми интонациями; судя по произношению (земной интерлект, европейская языковая группа) абонент или голландец, или австриец.
— Включите обратку, — сказал Ратибор, — вас не видно.
— Это входит в условия связи. Откажись от опера, парень, пока не произошли непредвиденные никем и необратимые события. Ты не выплывешь.
— Пол, это ты? — Ратибор не выдержал и засмеялся. — Твои шутки не отличаются многообразием. Так и быть, если хочешь, возьму тебя с обоймой в аварийную команду.
— Это не Пол. — Невидимый собеседник хмыкнул. — А звоню я тебе, юноша, потому что уважаю за один случай, ты его помнишь.
Ратибор подобрался.
— Кто вы?
Смешок, странный дребезжащий звук, словно от колокола с трещиной.
— Считай, что звонил «дельфийский оракул». Подумай над предложением, это дело ты не потянешь. Ауфвидерзеен, мастер. Еще убедишься, что я желаю тебе добра.
Тишина.
— Зачем ты делаешь мне зло, ведь я не делал тебе добра, — пробормотал Ратибор, встрепенулся. — Откуда он звонил?
— Такла-Макан, территория ксенозаповедника «Чернава»,ответил «домовой» через полминуты.
Озадаченный Ратибор пожал плечами, но времени заниматься таинственным «оракулом» у него не было, да и всерьез принимать предупреждения доброжелателя не имело смысла, хотя в голосе и застряло занозой! «оракул» звонил из «Чернавы». Слишком многое связывало безопасника с Такла-Маканским ксенозаповедником, в том числе и последние события, чтобы проигнорировать факт звонка.
Поразмышляв над феноменом совпадений и ничего особого не придумав, Ратибор переключил внимание на предстоящие дела, зная, что когда придет время, подсознание само вытолкнет в голову мелькнувшую догадку. Он дал задание интел,мату отдела подготовить к развертке императив «Шторм» (два часа десять минут) и напомнить всем физическим институтам Земли о переключении работ на решение проблемы Большого Выстрела. Лидером научного поиска он назначил Вакулу.
После этого Ратибор прикрепил над ухом усик «спрута» — многодиапазонной рации компьютерной связи, позволяющей работать со всеми службами из любой точки Солнечной системы, и отметил время: до окончания развертки «Шторма» у него оставалось два часа «свободного» времени. С введением императива всеобщей тревоги время оператора, ответственного за координацию всех защитных сил человечества, принадлежало не ему.
Анастасия ждала его у Жуковского метро Брянска, одетая по моде последнего полугодия в летний «одуванчик»: платье то становилось прозрачным, то полупрозрачным, .то начинало светиться и звучать, причем волны и пятна прозрачности зависели от настроения, отчего платье подчеркивало то, что надо подчеркивать, и скрывало то, что надо скрывать. Девушка была поразительно красива и, зная это, вела себя тем не менее без тени кокетства… что всегда привлекает мужчин, подумал Ратибор, добавляя про себя: умных.
— Куда идем? — спросила девушка.
Ратибор огляделся с притворным недоумением.
— А где же ваша тень — Грехов?
Анастасия нахмурилась, глаза ее похолодели.
— Вы только затем и пришли, чтобы сказать банальность?
Берестов посерьезнел, быстро поднял ладони вверх,
— Сдаюсь, перестарался. Что поделаешь, иногда из-за сильного желания понравиться срабатывает почему-то не добродетель, а внутренний порок, и тут же наблюдается обратный эффект. Правда, я со своими пороками борюсь успешно, и мне ничего не надо повторять дважды.
— Не обольщайтесь, сумма пороков постоянна, — смягчилась Анастасия. — Исчезает один, появляется другой.
Ратибор засмеялся, и они пошли по аллее парка, окружавшего метро, на шпиле которого горела видимая издалека фиолетово-красная буква "М".
— Итак, вы опер «Шторма». Не страшно? Все же это жуткая ответственность!..
Ратибор вспомнил звонок «дельфийского оракула».
— Честно говоря, страшновато. Но что делать? Доверили…
— Даже Боянова?
Ратибор внимательно посмотрел на Анастасию.
— Я все больше убеждаюсь, что вы не просто эфаналитик ИВКа. Откуда вы знаете о мнении Забавы?
Профиль идущей рядом девушки был загадочен и тонок.
— Неужели это важно?
— Важно, потому что касается моей персоны. Вы не интрасенс, случаем?
Анастасия повернула голову, глаза ее стали темными и глубокими, и на дне их мерцала грусть.
— Интрасенс, — сказала она просто. — Как сейчас говорят — «инкубаторский». У меня были задатки, и папа помог мне их развить. Хотите, я помогу и вам?