— С чего ты взяла, что я буду кричать? — негромко сказала Валя. — Ну конечно, ты ведь поняла все… Я у тебя на лице прочитала!
— Что поняла? — с ужасом спросила Лида. И Валя поняла, окончательно и бесповоротно, что сбываются ее худшие ожидания. Этот вороватый, стыдливый, испуганный взгляд искоса, который бросила на нее Лида, все подтверждал.
— Ты и Илья.
— Что — я и Илья?
— Что вы не просто друзья, — едва выговорила Валя. Слишком мягко сказано… Но произнести: «Я знаю, что вы любовники», — было выше ее сил.
— Господи, какая ерунда… — дрожащим голосом пробормотала Лида. — Нет, ты с ума сошла! Прибежала ни свет ни заря… Я сейчас твоему мужу позвоню, чтобы он тебя забрал.
— Не надо, Лида. Я видела.
— Что — видела?
— Вчера. Отель «Бельтрам».
Лида сжала руки и плюхнулась на разобранную постель. Потом через силу улыбнулась:
— Господи, это совсем не то, что ты думаешь…
— Вы там уже давно встречаетесь. И это не все, — спокойно произнесла Валя. — Я еще один разговор ваш подслушала — вы с Ильей сделали одну вещь и теперь очень боитесь, что вас разоблачат.
— Молчи! — вскинулась Лида. — Это все неправда…
— А что — правда?
— Это ребенок Стаса, и всякие глупые домыслы… Лида, сама того не желая, разболтала свой секрет — ей показалось, что Валя намекает ей именно на него. Но Валя не это ожидала услышать.
— Димка?.. — растерянно произнесла она. — Так вот вы о чем тогда говорили…
— Это ребенок Стаса! — страстно произнесла Лида, и именно пафосная, насквозь лживая интонация еще больше убедила Валю в обратном. Димка — сын Ильи. Вот почему вчера вечером не было нежных объятий и поцелуев при расставании… Они давно встречаются, они старые любовники, им незачем тратить время на всякие глупости, они привыкли бояться чужих глаз…
— Нет.
И тут произошло нечто странное — видимо, Лида так давно ожидала разоблачения, что слезы сами полились из ее глаз. Больше сдерживаться она не могла — особенно перед Валей.
— Я так виновата… — тоненько протянула она, кусая себе пальцы, чтобы не разрыдаться во весь голос. — Я так виновата! Ты, Валька, имеешь полное право меня убить…
Начинался рассвет — солнце вовсю заливало веселенькую Лидину комнату. Трепетала молодая листва за окнами, висели красные сережки на тополях — жизнь была прекрасна… но только не для тех, кто сейчас в этой комнате встречал этот рассвет.
— Вот еще! — попыталась усмехнуться Валя. — Очень надо мне тебя убивать.
— Илья, он…
— Ты ведь так и не переставала его любить, правда?
— Да!
— Но почему…
— Валька, ты сама во всем виновата! Зачем, ну зачем ты отпустила тогда этого идиота Ванечку?! Ты была бы с ним, я с Ильей… Все были бы счастливы! — Лида снова высказала мысль, которая давно и прочно засела в ее голове.
— А Стае? — вдруг спросила Валя. — Он что, ни о чем не догадывается?
— Нет, — покачала головой Лида. — Понимаешь, Илья не хотел тебя бросать… А я… не одной же мне быть все это время. У Стаса деньги, он часто отсутствует, и вообще… он неплохой.
— Он думает, что Димка — его сын?
— Ну да, конечно! — воскликнула Лида. — Я и сама хотела так думать… Только, когда родила, поняла, что могу ошибаться. Валька, ты не представляешь, какой это был кошмар — первые дни и месяцы после того, как Димка появился на свет! Я все гадала, кто его отец — Илья или Стае… Илья или Стае?.. Я чуть не свихнулась. Потом Стае уехал, и мы с Ильей отправились в медицинский центр, потому что Илье тоже хотелось узнать…
— В какой еще медицинский центр? — с тоской спросила Валя.
— Господи, да в тот, где делают генетическую экспертизу! Чтобы уж на сто процентов была уверенность…
— Так вот вы куда ездили!
— Ну да. Якобы Димка прихворнул…
— Илья обрадовался?
— Чему? Ах, ну да… Да. А может, и нет. Я не знаю! Илья… ну, в общем, его не поймешь. И вот тогда я в который раз просила его оставить тебя. Я бы тоже бросила Сокольского, и мы были бы счастливы… Но он не захотел, — с ненавистью произнесла Лида, но ненависть эта относилась не к Вале, не к Илье, а к чему-то такому… не вполне материальному… Она ненавидела свою Судьбу.
— Почему?
— Потому что он любил тебя! Он всегда любил только тебя!
— А ты? Зачем же он с тобой…
Я не знаю! — с отчаянием произнесла Лида. — Ты только не обижайся, Валька, но мне кажется, что он так хотел наказать тебя тем, что у него есть любовница… Или не наказать, а просто — чтобы ему самому было не так тяжело!
— Я не понимаю… — с отчаянием прошептала Валя. — Почему ему было тяжело?
— Дурочка! Ты не понимаешь, отчего он на стену лез?.. — судорожно засмеялась Лида. — Да все оттого, что у тебя из головы Ванечка не выходил! Ты жила с Ильей, а любила Ванечку своего.
— Ерунда какая… — растерянно пожала плечами Валя. — Я, конечно, любила Ванечку, но потом, когда стала женой Ильи, я Ванечку забыла. Я больше не любила его! Помнишь — мы с ним встретились недавно? И что же — я отказалась даже от мысли вернуть прошлое… Сто лет, как я его забыла!
— Ты уверена?
— Да. Да! — Валя села на краешек плетеного кресла, ее руки бессильно упали на колени.
— Валечка, прости! — всхлипнула Лида. — Но ты видишь, мне самой не сладко. Лучше скажи — как мы дальше-то жить будем?
Валя задумалась. Но в пустой, легкой голове не было ни единой мысли…
— Даже не представляю… — сказала она с болезненным удивлением. — Но одно знаю точно — я от Ильи уйду.
— Уйдешь? — на щеках Лиды вспыхнул румянец. — Ты точно от него уйдешь?
— Точно. Потому что… ну, наверное, потому, что иначе нельзя.
— Ты уверена? — строго спросила Лида.
— Почему ты спрашиваешь?
— Сам бы Илья от тебя не ушел… — задумчиво произнесла Лида. — Но при таких обстоятельствах… Боже, Валя, но он же тогда будет свободен!
— Ах, вот ты о чем… — усмехнулась Валя. — Давняя мечта… И ты тоже оставишь Сокольского?
— Ну конечно!
Стало совсем светло, за окном шуршали машины — город начинал новый день. За стеной раздалась мелодичная трель будильника — потом там кто-то затопал, загрохотал…
— Димка проснулся… — шепотом произнесла Лида. — Он сам в школу собирается. Ты погоди — мама сейчас ему завтрак сделает и в школу поведет… Мы тогда еще сможем поговорить.
— О чем?
— Ну о том, как нам жить дальше, — спокойно произнесла Лида. Валя внезапно заметила, что выражение лица у Лиды поменялось — от отчаяния и ужаса разоблачения к надежде. Ведь всю жизнь у Лиды была только одна мечта, и теперь она, кажется, могла сбыться…