– Издеваешься?.. – Саша вдруг представила Бородина с той стороны клетки, требующего от милиционеров освободить его невесту.
Макс в ответ коротко засмеялся, держа у носа платок, весь испачканный кровью.
«Ну папаша... называется, посоветовал! – Саша вспомнила о словах отца. – Кто первый, тот и единственный... Вон он до чего меня довел, этот мой первый!»
– Спать хочу... – устало произнесла она.
– Спи! Кто тебе не дает... – Макс подставил плечо.
Несколько мгновений Саша колебалась, потом все-таки опустила голову на плечо бывшего мужа.
– Максим!
– Ну что еще?
– Какой же ты костлявый! – уныло произнесла Саша, ерзая щекой на его плече – пыталась найти удобное положение. – Святые мощи прямо...
– Такой родился.
– Ты мог бы посещать фитнес-центр, тренажерный зал, наращивать мышечную массу...
– Что я, педик?! – огрызнулся бывший муж.
– Ну почему педик, почему сразу – педик? – с раздражением пробормотала Саша сквозь стремительно накатившую на нее дрему. – В наше время все обязаны заботиться о своем внешнем виде, и не только женщины...
– А для чего?
– Ну как... Встречают-то по одежке! Сейчас и на работу-то не возьмут, если плохо выглядишь...
– Ага! Все выглядят прекрасно, а работать – ни хрена не умеют! – презрительно хмыкнул Макс.
– Ты преувеличиваешь...
– Я знаю, что говорю! Сейчас форма заменила содержание. Вон, молодого специалиста взяли недавно на работу... Инженер, закончил хороший вуз, еще какие-то курсы, тренинги... Одет, подстрижен, ухожен, бицепсы-трицепсы, об искусстве рассуждает – заслушаешься! А сам дурак дураком! Элементарных вещей не знает. Вот, например, привезли на той неделе на площадку бетон. И что этот специалист делает? – Макс пустился в долгий рассказ.
Под его раздраженное бормотание Саша окончательно отключилась.
Но, как ни странно, ей приснился очень хороший сон.
...Мама и бабушка – родная, Алевтина. Сидят в комнате, напротив, в окна светит яркое солнце, и оттого силуэты двух женщин чуть размыты, призрачны. Они говорят.
Нет, говорит в основном бабушка Аля, а мама только качает головой, время от времени произнося что-то короткое, утешительное.
– Если бы я могла догадаться!
– Мамулечка, ну не надо...
– Нет, Маша, ты только представь себе – я была всего в двух шагах. Я могла бы протянуть руку и схватить его. Я вытянула бы его. Спасла бы!
– Это ж сколько сил понадобилось бы, мама!
– Я все равно смогла бы, Маша.
– Мама...
Саша в своем сне так ясно, отчетливо услышала голоса двух этих женщин, что слезы покатились у нее из-под сомкнутых век. О чем они говорили, о чем спорили? Бог весть.
Саша попыталась прислушаться, вникнуть в смысл того, о чем говорила бабушка – и даже как будто начала понимать, но сон окончательно распался на куски. Цветовые пятна, свет, искаженные звуки...
Она открыла глаза и обнаружила, что спит на плече своего бывшего мужа, Максима Таланкина. В «обезьяннике». Чудесное пробуждение, нечего сказать!
Саша осторожно отодвинулась от Макса, поправила волосы.
Максим спал, глаза беспокойно ворочались под веками. Выражение лица – усталое, печальное. Следы запекшейся крови. Потом едва слышно застонал, потирая колено больной ноги...
«Бедный, глупый!» – даже пожалела его Саша.
А из-за чего, правда, они с ним окончательно разругались когда-то? Ясно, что из-за ерунды... Но вот какой именно?
Саша надавила на виски, пытаясь вспомнить.
На крашенной в грязно-желтый цвет стене кто-то нарисовал карандашом календарь за март месяц, жирно выделив восьмерку.
Календарь.
Да, они с Максом расстались из-за календаря!
Саша даже засмеялась тихонько, когда вспомнила ту историю. Она сдавала последнюю сессию и, одновременно, подрабатывала – шила одежду на заказ. Ей был необходим календарь. Чтобы он висел на стене перед ее глазами, и она четко помнила, какой сегодня день. Число и день недели. Когда сдавать очередной экзамен и – очередной заказ своим клиенткам. Без календаря – ну никак!
Начало января. Максим календарь не купил – хотя Саша дала ему строгий наказ. Все магазины были закрыты...
«Макс, я же просила! И что мне теперь делать, что?! От руки цифирьки нарисовать?»
«Шуренция, не волнуйся, я сейчас что-нибудь придумаю!»
И что он придумал?
Он повесил на стену перекидной календарь за тысяча девятьсот какой-то там год. Чуть ли не двадцатилетней давности!
«Макс, это старый календарь! Ты что, издеваешься?! Посмотри на год!»
«Да, год не совпадает. А все остальное – совпадает. Числа и дни недели... Посмотри, убедись!»
Но Саша разбираться не стала – она в ярости разорвала календарь на клочки. И Макс смертельно обиделся. Смертельно...
Потому что это был не простой календарь, а с фотографиями мостов. Самых красивых мостов мира.
И они с Максом развелись.
– Макс...
– Что? – он вздрогнул, проснулся, быстро сел.
– Макс, прости меня.
– О господи... – хрипло зевнул он. – За что?
– За календарь.
– Какой календарь? – ошалело заморгал он мутными, голубовато-серыми со сна глазами.
– Тот, с мостами. Помнишь? Я сейчас поняла, что очень плохо тогда поступила.
Максим Таланкин молча, хмуро таращился на Сашу.
– Макс, прости! – твердо повторила она.
– Ладно, проехали... – он твердой жесткой ладонью потрепал ее по волосам, словно ребенка. Потом встал и, сильно хромая, подошел к железной решетке.
– Эй, сержант! Можно тебя на минутку...
Из соседней комнаты выглянул милиционер:
– Ну, чего тебе?
Они о чем-то пошептались. Саша не стала прислушиваться. Милиционер ушел.
– Макс, знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? – хихикнула Саша.
– Кого? – мрачно спросил Макс, словно заранее собираясь обидеться на сравнение.
– Ты похож на Жоффрея дю Пейрака! – выпалила она.
– Кого?!
– Господи, какой ты глупый... На мужа Анжелики! Его Робер Оссейн играл...
– Какой еще Анжелики?
– А ее – Мишель Мерсье играла! Старинный сериал такой был, про Анжелику... Неужели не смотрел? – удивилась Саша. – «Анжелика – маркиза ангелов», «Анжелика и король», «Анжелика...» и чего-то там еще...