Мальгин прислушался к пульсации его пси-фона, стараясь не подать виду – в голове заныл какой-то нерв.
– И говорушки.
Старик сгорбился, махнул рукой с унылым видом сел, жестом приглашая сына сесть напротив.
– Я думал, ты уже квалификацию потерял.
– Где собирал?
– У Щербатого моста, в лощине. Белых уже нет, и эти еще встречаются. Скоро за опятами пойду.
Молча принялись за еду. Мальгин, преодолевая боль, проник в основной поток мыслей отца, продолжавших его волновать, и едва сдержался, чтобы не выдать своих ответных реакций.
– Ну, что дальше? – спросил он, допив чай.
Отец понял.
– А ничего. На два дня в неделю я буду забирать Дарью к себе, а остальное время она будет находиться в приюте. Общение с детьми, интегральное воспитание, познание… Слава Богу, сейчас на дворе не двадцатый век и воспитывают детей профессионалы не чета мне. Ты узнал, где Купава?
– Узнал. – Мальгин, поддаваясь порыву, обнял отца и прижался щекой к его щеке. – Она скоро вернется, и мы сделаем ей сюрприз. Спасибо, па, я побежал, наведаюсь кой к кому. Но буду забегать, если не возражаешь.
Мальгин мысленно позвал дочь, услышал в ответ радостную тарабарщину: манипуляторы киба, игрушки, громады деревьев, голубое небо, цветные запахи, ветер – все вперемешку – и ласковое прикосновение теплого пальчика к своим губам. Засмеялся, удивив отца, и пояснил:
– Я ее чувствую, па, она меня признала.
За деревьями оглянулся, и хотя отца уже не было видно, Клим чувствовал, что тот еще стоит и смотрит ему вслед.
По пути хирург наскоро перекусил в «Макдональдсе» – есть хотелось практически постоянно, и все время подмывало спросить у Железовского: как проблему еды решил он?
Думалось плохо: мешали собственные эмоции и вспышки памяти, а также непрерывный шум в пси-диапазоне (люди вокруг мыслили и «шумели» изрядно).
Мальгин не ожидал встретить кого-нибудь в квартире Купавы, пока та находилась в клинике, он хотел поговорить с ее «домовым» и выяснить адрес подонка, который поднял руку на отца, а когда наткнулся в прихожей на двух юнцов – потемнел от гнева. И в который раз его раздражением не замедлил воспользоваться сидящий внутри «черный человек» – включил свою ворожбу: «Психоморфа глубь… трансформ…»
Клим уже научился если и не сопротивляться эффекту «черного приказа», то хотя бы в короткий срок приходить в себя. Сейчас его транс длился всего полминуты, но непрошеные гости Купавы успели получить по хорошему пси-шлепку. Оба стояли бледные и выглядели как после плавания в невесомости или ледяного душа.
– Т-ты… в-вы… – проговорил Вильям Шуман, одетый во что-то зеркально-металлическое, с дырами на груди. – Ч-что эт-то с в-вами? – «Правнук» великого композитора даже стал шепелявить и заикаться.
И злость Мальгина прошла.
– Еще раз встречу в этом доме – изувечу, – любезно пообещал он, рассмеявшись про себя. – Уяснил?
– Д-да.
– А теперь дуй в Брянск, хутор Вщиж, массив Калиновый.
– 3-зачем?
– Извинишься перед отцом. Еще помнишь, за что?
Шуман пришел в себя, цвет лица вернулся к нему.
– А пошел ты… – Он не договорил. Мальгин крепко взял его за ухо и едва не приподнял.
Молодой человек завопил от боли, пытаясь освободить ухо и одновременно лягнуть хирурга. Но руки Мальгина были словно из железа.
– Договорились?
– Ой!.. Отпусти!.. Больно же… ой-ой!.. Да отпусти же, договорились!
Мальгин отпустил лиловое ухо Шумана, отмахнувшись от наскока второго парня. Сказал, не глядя на них:
– Убирайтесь, мальчики, и помните, что я говорил. Дважды не повторяю. И не надо вставать в позу, как бойцовые петухи, я не в вашей весовой категории. Брысь!
Обоих как ветром сдуло.
– Что, зарегистрировал? – спросил Клим Харитона.
– Как обычно, – ответил костюмный инк. – Скачок уровня в четырнадцать Фрейдов и провал сознания. И как результат – «оскал тигрозавра». Правда, большую долю пси-удара ты направил не прицельно, по площади, иначе эти парни схлопотали бы сердечный приступ.
– Ничего, в конце концов я научусь держать своего «тигрозавра» в клетке, сдвиги уже есть.
– А тут двух мнений быть не может: либо полковник, либо покойник.
– Надо же! – удивился Мальгин. – Ты и по пословицам спец?
– Каков хозяин, таков и слуга.
– Что ж, спасибо за комплимент… слуга. Как думаешь, он пойдет извиняться?
– Шуман? Вряд ли. Его родословная видна насквозь: самолюбие, спесь и наглость.
– Кто-то же его воспитал такого! Ладно, посмотрим, найти его я всегда смогу. Поехали в институт, что-то мне тревожно.
Мальгин беспокоился не зря. За время его отсутствия в институт поступили трое молодых парней с травмами черепа: то ли баловались с ручным управлением скоростного куттера, то ли не сработал инк машины, но она на скорости в двести сорок километров в час врезалась в ограждение орбитального лифта. Девушка, летевшая с ними, погибла сразу, а они еще жили – при поддержке аппаратов «Скорой помощи».
И Мальгин без лишних слов помчался готовиться к операции.
Только к вечеру стало ясно, что из троих выживут двое, третий из шока так и не вышел – у него было обширное повреждение лобных долей мозга, наступил церебральный паралич.
Хотя Климу помогали Заремба и еще трое нейрохирургов-клиницистов, устал он зверски, что усугублялось еще и отсутствием полноценного питания: оторваться от операции он не мог, а есть хотелось все сильней. Истощенный борьбой на два фронта: с внешними обстоятельствами, требующими абсолютной точности решений, жесткого напряжения всех душевных сил и знаний, и с внутренними побуждениями, Мальгин принял душ и еле дополз до институтской столовой, где съел две порции обеда, не обращая внимания на подшучивание осоловелого Зарембы. Молодой хирург не столько ел, сколько говорил – и на нем сказывались перевозбуждение и усталость, но в конце концов наступил момент, когда Мальгин насытился и едой и компанией.
– Иван, – проникновенно сказал он, с сожалением отрываясь от стола, – у Пруткова есть замечательный афоризм насчет фонтана. У меня от тебя голова болит.
– Если голова болит, значит, она есть, – изрек Заремба и выставил вперед ладони, заметив, какое впечатление произвела его шутка на Мальгина. – Все, все, не буду, а то в лягушку превратишься – если судить по взгляду. Кстати, как ты умудряешься работать со скоростью инка? Пирогов сегодня трижды во время операции не успевал за тобой переносить фокус сканера.
– Не заметил.
– Ну-ну, – пожал плечами Иван, с любопытством ожидая продолжения. – Ты уже всю информацию из «черных кладов» перекачал в оперативную память или нет? Поделись впечатлениями.