– А вас, Слава, когда-нибудь бросали? – спросила она тогда немного развязно, разгоряченная вином. – Что чувствуют мужчины в такой ситуации?
– Лара, будет тебе… – лениво пытался остановить ее Костя.
– Да, бросали, – не задумываясь, признался гость. – Я, кажется, очень страдал.
– Но вы бы хотели, чтобы все вернулось на прежние места, чтобы воссоединиться опять с ней, с той, с которой вы расстались…
– Лара!
– О, я очень быстро утешился – представьте, буквально на следующий день…
Потом она рассказала, что мечтает поехать с Костей куда-нибудь далеко-далеко, на остров в океане, и там, забыв обо всех проблемах, отдаться любви, раствориться в ней под пение экзотических птиц, среди огромных ярких бабочек и чтобы рядом вздыхал океан, непременно только океан…
– А вы, Костя? Вы тоже об этом мечтаете? – с улыбкой спросил гость.
– Да, неплохо бы… – кивнул тот. – Но сейчас для нас это нереально. Мы вот тут обзавелись машиной…
И разговор перешел сугубо на автомобильные темы. Лара не стала слушать, что обсуждают Костя и Славик, и ушла в дом…
«Почему я тогда спросила этого человека, не бросали ли его и что чувствует мужчина, когда рвутся прежние связи? – немного разволновалась Лара сейчас, спустя несколько дней. – Глупо… Нет, меня совершенно не волнует, что там происходит сейчас с Игорем, что он делает, страдает или нет. Меня совершенно не волнует!»
– Совсем наплевать! – презрительно пробормотала она, листая журнал. – Скорее бы Костя приехал, не позвонить ли ему еще раз?… Просто я очень любопытна!
На странице, где рекламировался какой-то шампунь, Лара вдруг увидела девушку, удивительно на нее похожую. Будто свою фотографию увидела. Иссиня-черные волосы, бледное, почти белое лицо, пронзительная улыбка ярко-алых губ… «Какая прелесть! – восхитилась она. – Мой тип красоты в моде! Сейчас разыграю Костю, скажу, что это я снялась для журнала… Нет, он не поверит».
И Лара отшвырнула журнал от себя.
* * *
– Это я, – произнес Игорь, переступая порог. – Как дела?
– Наконец-то!.. – невольно вырвалось у Елены, и она покраснела, словно выдала свою тайну. – А что там? Опять виски?
– Ты не угадала. Это роза.
Он вытащил из бумажного пакета глиняный горшочек с растущей в нем маленькой, беспомощной, но какой-то очень гордой розой.
– Мне еще никто никогда не дарил цветов в горшках! – засмеялась Елена, принимая в свои руки подарок. – Это так мило… Но за растением, наверное, сложно ухаживать?
– Не думаю. Просто поливай его время от времени, – пожал плечами Игорь. – Я не люблю срезанных цветов. Они красивы, но…
– Ладно-ладно, поняла! Ты тоже их считаешь мертвыми. – Она поставила розу на подоконник – ярко-алый цветок загорелся на фоне белого, затянутого густыми облаками неба, словно маленькое солнце. Елена старалась никак не проявлять своих чувств по отношению к Игорю, но сейчас, когда он опять был рядом, она вдруг поняла, как сильно соскучилась.
Каждый раз, когда они были вместе, она терялась и приходила в смятение. Ее пугало то, что она не в силах владеть ситуацией.
– Я соскучился, – сказал он, целуя ее в лоб, словно сестру.
И он, оказывается, тоже… Елена порывисто вздохнула и изо всех сил прижалась к этому человеку.
– Не так, – нетерпеливо, сквозь зубы, пробормотала она. – Не так!
– А вот так? – он наклонился и поцеловал ее уже совсем не по-братски.
– Да…
Все происходившее с ней в последнее время Елена воспринимала немного как сон – одно потеряла, другое нашла безо всяких усилий. Все было так легко и просто, как будто действительно во сне, когда причудливые желания сменяются одно за другим.
Закрыв глаза, она целовала его и сходила с ума от какой-то непонятной, острой, мучительной радости. Она обнимала его изо всех сил, хотя он и не думал вырываться и исчезать куда-то.
– Ты надолго? – не стерпев, спросила она. Жадность вдруг напала на нее – она захотела посчитать те минуты и часы, которые предстоят, чтобы распорядиться ими как можно разумнее. Хотя вообще-то разум тут был совсем ни при чем.
– Пока не надоест, – с легкой, беззлобной насмешкой произнес Игорь. Но, увидев, как нахмурилась Елена, тут же поправился: – Пока я тебе не надоем!
– Значит, у нас есть еще немного времени, – пробормотала она. – Господи, ты не сердись, я ведь тоже шучу!
Но он и не думал обижаться – его руки скользили по ее телу, губы – по ее лицу, шее, открытым ключицам… Елена постепенно впадала в транс, полностью отдаваясь прикосновениям, легким и чуть щекотным. Взглянув по свойственной ей привычке на происходящее словно со стороны, она вздохнула:
– Это опять похоже на танец…
– Что?
– То, что мы делаем, похоже на танец…
Он тихо засмеялся и возразил рассеянно, стараясь не отвлекаться от своего основного занятия:
– А я представляю себя мотыльком…
– Кем? – засмеялась она, не открывая глаз, – наслаждение от его прикосновений было почти невыносимым, мучительным до обморока.
– Мотыльком. А ты – цветок, над которым я порхаю…
– Для мотылька это работа, не удовольствие.
– Кто знает… Но если я не буду любить тебя, все окажется зря.
– Я не понимаю, – сердито сказала она, совсем не слыша своего голоса. – Что значит «зря»?
– Вся жизнь, все мое существование… Я должен сделать это, я должен любить тебя, это какой-то закон.
– Именно меня?
– Ну да! – воскликнул он, и она от удивления открыла глаза.
– Ты сказал слово…
– Какое?
– Ты сказал… ты сказал…
– Любить? – переспросил Игорь.
Елена поспешно прикрыла ладошкой его рот:
– Нет, лучше не говори этого слова. Замени его каким-нибудь другим. Хотя я чувствую, что тоже должна любить тебя.
– Что делать?
– Любить тебя! – сердито произнесла она. – Ты гадкий, гадкий мальчишка, ты нарочно притащил мне эту розу, заставил меня сказать это слово…
– Но при чем тут роза?
Они бормотали, уже не слыша друг друга. Да, это точно был тот самый сон, который уже давно преследовал Елену, не давая ей покоя, заставляя ее каждое утро трепетать в агонии. Только теперь этот сон преследовал ее наяву. Закрыв глаза, она прикасалась к лицу своего героя и пыталась понять, кто он – не призрак ли, не наваждение? Возможно, душа того, другого, каким-то непостижимым образом сумела перевоплотиться… Игорь – это возрожденный Гриша? «Что за глупости… – пыталась отмахнуться она от своих мыслей. – Просто такова женская натура, вечно какая-то романтика примерещится! А на самом деле никакой романтики нет – просто обычный закон природы, инстинкт размножения…»