Внезапно свет в хате погас.
Все замерли.
Обострившийся слух Буй-Тура поймал едва слышный скрип засова на входной двери, затем еще один скрип – открываемой двери во двор.
И тотчас же послышался глухой удар, шум, падение тела, чей-то тихий вскрик, шаги, скрип снега, возня…
– Вперед! – выдохнул Гордей, бросаясь к сараю. За ним метнулись Жека и Влад.
Вспыхнули фонари, выхватив из темноты два тела на снегу, у стен хаты, и пригнувшегося, готового к прыжку Данилина, одетого в спортивный костюм.
– Собака бешеная! – удивленно воскликнул Жека, выхватывая пистолет. – Он же наших замочил!
– Не стрелять! – лязгнул голосом Буй-Тур, выходя вперед.
Олег, лежащий у двери, зашевелился, сел, держась за голову.
– Вот падла! Чем это он меня?..
Данилин не оглянулся, склонив голову к плечу и прислушиваясь к чему-то. Он явно колебался, не решаясь на активные действия, и Гордей чутко уловил эти колебания, поняв, что учитель физкультуры переживает не за себя, а за свою подругу.
– Сдавайся, – предложил Буй-Тур. – Со всеми тебе не справиться. А у меня приказ в случае сопротивления открывать огонь на поражение. Может, поговорим?
Вместо ответа Данилин сделал шаг назад и вдруг… исчез! А затем появился в шаге от Буй-Тура, нанес ему мгновенный удар в грудь и тут же второй в голову. Первый достиг цели – Гордей задохнулся от боли, а от второго он все же ухитрился увернуться благодаря своему непревзойденному чутью и феноменальной ориентации в пространстве боя.
Однако Данилин снова оказался рядом, и снова Буй-Тур не успел отреагировать на двойной удар, хотя смог заблокировать удары, подставив плечо и локоть. Едва не заорал от боли: противник не собирался его щадить и бил с такой силой, что запросто мог бы пробить кирпичную стену.
Жека рванулся на помощь командиру, давая ему секундную передышку, и взлетел в воздух, только ботинки мелькнули в свете фонаря. Олег выстрелил.
– Не стрелять, я сказал! – рявкнул Буй-Тур, сбрасывая куртку. – Я возьму его!
Жека очухался от полученного удара, сел на снег и включил выпавший из руки и потухший фонарь. Теперь арену боя – заснеженный деревенский двор – освещали три столба света.
Данилин прыгнул вперед, буквально растворяясь в воздухе.
На сей раз Гордей успел просчитать намерения противника и на прием не купился. Он просто нырнул «под атаку», инстинктивно уводя голову от предполагаемого удара, и по свисту воздуха над ухом понял, что отреагировал правильно. Бросил кулак вправо и тут же отскочил, лягнув пустое место, только что занятое телом противника. Еще раз метнулся вперед, уходя от очередного свиста, но не совсем удачно. Ухо обожгла острая боль. Палец Данилина как железный коготь разорвал мочку уха.
Гордей понял, что проигрывает, перестав угадывать векторы появлений противника и направление ударов. Лишь однажды ему удалось попасть ребром ладони по щеке Данилина, да и то вскользь, не причинив ему особого вреда. Зато сам он пропустил два потрясших его удара и провалился в сумрак полубессознательного состояния, чудом увернувшись – сработало подсознание – от добивающего высверка ладони учителя.
Раздался щелчок выстрела, а за ним звон стекла: пуля попала в окошко сеней.
Вихрь ударов, опутавших Гордея прочной паутиной, стих.
– Не стрелять! – выдохнул он, поднимая вверх руки. – Сдаюсь! Остановись, мастер!
Данилин, только что продемонстрировавший умение уходить с траектории пули, замер в трех метрах от Буй-Тура, исподлобья глядя на всех своих противников сразу. Гордей вдруг заметил, что над ним дрожит воздух – как от раскаленного солнцем асфальта, и снежинки тают, не долетая до головы и кистей рук.
– Нас пятеро, – продолжал Буй-Тур хрипло, – и все мы неплохо стреляем. Каким бы ты мастером рукопашки ни был, от пяти пуль тебе не увернуться. Если хочешь жить и защищать свою подругу – сдавайся.
Данилин молчал. Глаза его светились, как у кошки, и страха в них не было. Только затаенная мука и сомнения. И Гордей шестым чувством угадал причину его сомнений: учитель снова думал о женщине и не хотел оставлять ее одну. Не будь этого обстоятельства, он наверняка справился бы с командой Буй-Тура, несмотря на ее превосходство в оружии.
– Кто вы? – спросил Данилин наконец.
– Во всяком случае – не бандиты.
– Спецназ… Чей? Не ГРУ, это точно. И не ФСБ.
– Покруче, пожалуй. Частная структура, не государственная, хотя и радеющая за интересы государства.
По губам Данилина скользнула усмешка.
– Насчет «покруче» можно поспорить. Вы не специалисты слежки, хотя допускаю, что вам поручили не свойственную вам работу. Я заметил вашу машину еще в городе, но подумал, что…
– Что мы друзья тех, кого вы толково обработали на ипподроме.
– Да.
– Может, пригласите нас в дом? Неудобно разговаривать на морозе, да и соседи могут заметить.
– Идемте.
Буй-Тур подобрал куртку, кивнул Жеке: останешься на стреме, сменим через полчаса. Догнал учителя.
– Это ваш дом? Или родителей?
– Это дом моего друга Левы Федорова, – глухо ответил Данилин. – Его убили недавно.
– Мы в курсе. Сочувствую.
Из сеней на шею Данилина кинулась фигурка в светлой одежде.
– Андрей!
– Все в порядке, милая, – мягко сказал он, обнимая девушку. – Иди в дом, готовь стол. Это друзья.
Буй-Тур усмехнулся на эти слова, но возражать не стал. Он почему-то был уверен, что воевать с учителем им больше не придется. Где-то в сети аналитиков ППП произошел сбой, и князь ордена получил неверные сведения о клиенте, порочащие его. Хотя существовала другая версия событий: Данилина намеренно подставили.
В хате было еще холодно, сказывалось долгое отсутствие хозяев. Но печь весело потрескивала поленьями, от нее веяло теплом, по центральной комнате избы плавали вкусные запахи сосновой смолы и дымка, что придавало деревенскому жилищу неповторимый колорит и уют.
Хозяйка, кутаясь в пушистый белый шарф, поставила чайник, накрыла стол и присела на диванчике рядом с Данилиным, прижавшись к его плечу. Остальные расположились кто где, посматривая на хозяина с уважением и опаской, а на его подругу с интересом.
– Зачем вы следите за мной? – задал вопрос первым Данилин.
– Я бы предпочел услышать сначала ваши ответы на наши вопросы, – сказал Буй-Тур. Помассировал грудь, шею, потрогал вспухшее ухо, покачал головой. – Где вы научились так драться?
– Я бывший инструктор Главного разведуправления, – сказал Данилин равнодушно.
– Нет, я имею в виду – до ГРУ.
– Первым моим тренером был Валерий Николаев, друг отца, бывший подводник. И отличный самбист. Вторым – мастер школы русбоя. Фамилия вам ни к чему.