Хотя отец и умел играть с сутью Отражений на вершине Колвира, я никогда этого не мог. Мне для работы со смещениями требовались большие расстояния от Амбера. И все же, зная, что это можно сделать, я чувствовал, что мне следует попробовать. Поэтому, продвигаясь на юг по голому камню и скалистым перевалам, где выл ветер, я пытался исказить ткань и бытие вокруг меня, когда направлялся к Гарнату.
…Кучка голубых цветов, когда я обогнул каменный валун. Это взволновало меня, потому что они были скромной частью моей работы. Я продолжал налагать волю на надвигающийся мир при каждом повороте на моем пути.
Тень от треугольного камня на моей тропе… Перемена ветра… Некоторые из тех, что помельче, и в самом деле срабатывали.
Поворот тропы назад… Расщелина…
Древнее птичье гнездо на скальном карнизе… Еще раз голубые цветы…
Почему бы и нет? Дерево… Другое…
Я почувствовал, как мощь шевелится во мне, когда я создавал позже изменения.
Тут мне пришла в голову одна мысль относительно моей новообретенной силы. Казалось возможным, что прежде мне мешали производить подобные манипуляции чисто психологические причины. До недавнего времени я считал сам Амбер единственной, неизменной реальностью, от которой принимали свою форму все Отражения. Теперь я понимал, что он был первым среди Отражений и что место, где стоял мой отец, представляло собой высшую реальность. Следовательно, хотя близость делала это трудным, она не делала невозможным производить в этом месте изменения. И все же, при других обстоятельствах, я поберег бы свои силы до тех пор, пока не достигну точки, где совмещение пойдет легче.
Теперь, однако, на меня давила нужда в спешке. Мне придется постараться, поторопиться выполнить отцовский наказ.
К тому времени, когда я достиг тропы, ведущей по южному склону Колвира, характер местности уже изменился. Я смотрел на серию, скорее, пологих склонов, чем крутых спусков, нормально отличавших дорогу. Я уже вступил в Отражения.
Черная Дорога все еще пролегала словно черный шрам слева от меня, когда я направился вниз, но этот Гарнат, через который она была прорезана, был в слегка лучшем виде, чем тот, который я так хорошо знал. Контуры его были несколько мягче из-за комьев зелени, лежащих несколько ближе к мертвой полосе. Все выглядело так, словно мое проклятье на эту страну было слегка ослаблено. Иллюзорное ощущение, конечно, потому что уже был не совсем мой Амбер. «Но я сожалею о своей роли в этом, — обратился я мысленно, полумолитвенно ко всему. — Я еду теперь исправить все это. Прости же меня, о, дух этого места!»
Мой взгляд переместился в направлении Рощи Единорога, но она была слишком далеко на западе, замаскированная слишком многими деревьями, чтобы я даже мельком увидел ту священную поляну.
Когда я спускался, склон становился все более ровным, переходя в серию пологих предгорий. Когда мы пересекли их, я позволил Звезде двигаться быстрее, курсом на юго-запад, а потом на юг. Все ниже и ниже. В большом отдалении слева искрилось и играло море. Вскоре на нашем пути появится Черная Дорога, потому что я спускался на Гарнат в ее направлении.
Что бы там я не делал с Отражениями, я буду не в состоянии стереть ее зловещее присутствие. Фактически, самый быстрый курс, по которому я мог последовать, будет параллелен ей.
Мы, наконец, выехали на дно долины. Арденский Лес возвышался далеко справа от меня, простираясь на запад. Необъятный и вызывающий почтение. Я скакал далее, создавая какие мог изменения, чтобы еще дальше унестись от дома.
Хотя я сохранял Черную Дорогу под рукой, я оставался на приличном расстоянии от нее. Приходилось, потому что она была единственным, чего я не мог изменить. Я держал между нами кусты, деревья и взгорки.
Тут я достиг внешних пределов и структура местности изменилась. Агатовые прожилки… Кучи сланца… Потемнение зелени… По небу плывут облака… Солнце мерцает и пляшет…
Мы увеличили скорость. Земля погрузилась еще ниже. Тени удлинились, слились. Лес отступил.
Справа от меня выросла скальная стена, а слева другая…
Холодный ветер преследовал меня по неровному каньону…
Блеснули полосы слоев — красный, золотой, желтый и коричневый. Дно каньона стало песчаным. Вокруг нас вились смерчи. Я еще больше нагнулся вперед, когда дорога начала подыматься. Стены наклонились друг к другу, сблизились.
Дорога сужалась, сужалась… Я почти мог коснуться любой из стен. Их вершины сошлись. Я скакал по темному туннелю, замедляя ход, когда он темнел… Вспыхнув, возникали фосфоресцирующие узоры. Ветер издавал стонущий звук.
Тогда наружу!
Свет от стен ослеплял и всюду вокруг нас поднялись гигантские кристаллы. Мы проехали мимо, следуя вверх по тропе, ведшей прочь из этого района и через серию мшистых лощин, где лежали неподвижные, словно зеленое стекло, маленькие, совершенно круглые озерца.
Перед нами появился высокий папоротник и мы проложили себе дорогу сквозь него. Я услышал отдаленный шум.
Поворачиваем… Шагом… Папоротник теперь красный, шире, ниже… за ним розовеющая вечером огромная равнина…
Вперед по бледной тропе… запах свежей земли… Далеко впереди горы и темные тучи… Наплыв звезд слева от меня… Быстрые брызги влаги. В небе скачет голубая луна. Мерцание среди темных масс… Воспоминание и грохочущий шум… Запах грозы и порыв ветра…
Сильный ветер… Тучи застилают звезды…
Яркая вилка пронзает разбитое дерево справа от меня, превращая его в пламя… Ощущение зуда… Запах озона… Слой воды на мне… Ряд огней слева от меня…
Лязг по уличной мостовой… Приближается странная машина… Цилиндрическая, пыхтящая… Мы избегаем друг друга… Меня преследует крик… В освещенном окне лицо ребенка… Лязг… Плеск… Фасады магазинов и домов… Начинается дождь, замирает, исчезает… Подымается туман, задерживается, густеет, пронизывается жемчужинами растущего света слева от меня…
Местность смягчается, становится красной… Свет в туманной мгле делается ярче… Новый ветер сзади, потепление… Воздух разламывается…
Бледно-лиловое небо… Оранжевое солнце несется к полудню…
Содрогание! Вещь не мной созданная, совершенно непредвиденная… Земля под ногами двигается, но дело не только в этом.
Новое небо, новое солнце, ржавая пустыня, где я только что оказался все они расширяются и сжимаются, тают и возвращаются. Доносится звук треска, и при каждом таянии мы со Звездой оказываемся в одиночестве, среди белого ничто — персонажи без декораций.