— И это тоже давай, дикий колорит, — сунулся Риверс.
— Не годится, — Белкин отложил в сторону крупный эскиз золотого браслета. — Это египетская находка. Обнаружена нашими сотрудниками еще в годы строительства Асуана. Период Среднего царства, семнадцатая династия.
— Значит, я ошиблась. — Яна с сожалением вздохнула. — Очень красивая вещь. Я ее долго разглядывала. Там на внутренней стороне браслета вроде какая-то иероглифическая надпись.
— Это оберег. Браслет-амулет, посвященный богу-крокодилу Сокнебтюкису, — сказал Белкин. — Надпись давно дешифрована. Тот, кто изготовил амулет, просил защиты «от злых духов, от мертвеца и от безумного».
— А что, древние испытывали страх перед сумасшествием наравне с ужасом перед сверхъестественным — мертвецами, демонами? — вдруг спросил Мещерский. До этого он рта не раскрывал, молча стоял у стола, разглядывал рисунки.
— Как видите на примере египтян, — ответил Белкин. — У обитателей Древнего Шумера и в более поздние времена у вавилонян и ассирийцев тоже бытовали схожие суеверия. Имелись и специальные обереги — амулеты, заклинания. Безумие и одержимость демонами часто представлялись одним и тем же явлением. И защититься от этой напасти пытались самыми радикальными методами.
Яна достала из-под стола кейс и сложила туда рисунки.
— Ну, кажется, все на сегодня. Спасибо большое, Валентин. Завтра как обычно? — спросила она.
— Лучше во второй половине дня, Яна. Созвонимся. А то у нас с утра делегация из Иордании. Все будут заняты, — ответил Белкин. — Ну а вы, сеньор Толедо?
— Мотаю, мотаю, не волнуйся ты так, — хмыкнул Риверс. — Черт, а куда я ключи от машины сунул?
— Вот они, — Яна извлекла ключи из своей сумочки.
— Ну, до завтра, — откланялся Белкин. — Сергей, пройдемте, тут у нас кабинет при музее, а то в ногах правды нет. Екатерина, прошу.
Яна и Риверс направились к выходу. Белкин повел Мещерского в третий зал, откуда, оказывается, вела дверь в рабочий кабинет хранителя музея. Катя двинулась следом за ними, но снова замешкалась перед «золотой» витриной. Ей хотелось поближе разглядеть оберег бога-крокодила, как вдруг...
— Послушай, золотце мое, красотулечка, — шепот, насмешливая вкрадчивая скороговорка: Риверс — он зачем-то вернулся в музей. — Парень-милашка... Изящный, но какой-то заторможенный этот Сереженька. Твой персональный, а? Нет?
Катя от неожиданности лишилась дара речи.
— Выходит, ничей? — осклабился Риверс. — То-то я смотрю, он на меня пялится, словно дыру прожигает... Ну, оревуар, золотце, не грусти, не скучай.
И он испарился. Как дух, как джинн, скользнувший в бутыль. Катя почувствовала, как вспыхнули ее щеки. «Придурок, — подумала она. — Клипмейкер. Парфюмерная линия „Евфрат“, менталитет ассирийца, ах ты...»
В кабинет она вошла, красная как рак. Белкин и Мещерский встретили ее удивленными взглядами. Они сидели за рабочим столом, занятым компьютером и принтером. Места хватало лишь для папки с бумагами. И на полу у их ног распласталась крупномасштабная карта какого-то региона.
— До Тегерана самолетом, насчет аренды мы переговоры уже начали, а вот далее, весь остальной маршрут... Катя, ты чего такая? — прервался Мещерский на полуслове.
Она... что бы такое соврать? У нее тоже имелся вопрос для него, но задавать его при Белкине она не собиралась. Итак, что бы такое соврать?
— Там статуя у вас зловещая над входом. — Катя вспомнила поразившего ее пятиногого крылатого человека-быка. — Он так глядит, прямо мурашки по коже.
— Ах этот... Суровый товарищ. Страж. Найден в Ашшуре во время раскопок дворца. Такие стражи-хранители — древние называли их ШЕДУ — украшали ворота в крепостях ассирийских царей. Такие статуи есть в Британском музее, Иракском музее в Багдаде, один и к нам затесался, — пояснил Белкин.
— Неприятно у него каждый раз под брюхом проходить, — заметила Катя, — так и кажется — шагнет, Раздавит копытами в лепешку.
—Специальный эффект. Атака на психику. Ваятель на это и рассчитывал. Присядьте вот сюда, Екатерина, — Белкин галантно подвинул ей стул.
Она села у окна. В отличие от залов, в кабинете хранителя музея оно было, закрытое решетчатыми жалюзи. С Мещерским надо бы переговорить, но он занят...
— Маршрут, который предстоит преодолеть, очень сложен, — Мещерский внимательно изучал ксерокопии каких-то документов и то и дело сверялся с картой на полу. — Итак, до Тегерана — самолетом, но отправной точкой экспедиции станет не столица, там останется часть груза. Маршрут начнется вот отсюда, севернее, из Хамадана через Керманшахскую долину на юго-запад. А это район, удаленный и от шоссейных, и от железных дорог. Горы и далее Курдистан...
— Идти предстоит через Алдунское ущелье и район Диз-Абада, — Белкин, видимо, настолько хорошо успел изучить путевые записи 1915 года, что даже не смотрел на карту. — Там у вас, по словам Скуратова и Астраханова, будет несколько запланированных стоянок.
— Где именно? — нахмурился Мещерский.
— Массив Джебель-Синджер. Селения в районе этого горного перевала. Впрочем, все детальные инструкции Скуратов получит позже.
— От кого?
Белкин кашлянул. Помолчал.
— Курдистан, мда-а... — Мещерский хмыкнул. — Чудное место... Границу между Ираном и Ираком пересекаем вот здесь, — он склонился к карте. — МИД и посольства уже обсуждают этот вопрос. А далее самый сложный участок — здесь в дневниках сказано — пустыня Гилян.
— Конечно, это не вертолетом и не поездом по железке. Но это, Сергей, и не пятнадцатый год. Там все совершенно изменилось. Конечно, если бы не военный конфликт между странами, эта глупая война за клочок пустыни, было бы все гораздо проще. Вот здесь, в этом районе, планируется выйти к берегам реки Диалы, это уже приток Тигра. И это точное место стоянки сотни Уманского полка. МИД и посольства вроде что-то решают с установлением мемориальной плиты... Это район крупных археологических раскопок. Точнее, был когда-то. Сейчас в связи с нынешним положением и изоляцией Ирака там все в забросе и запустении. — Белкин опустился на колени. Они с Мещерским уже ползали по карте, едва не сталкиваясь лбами. — А далее снова на юго-запад — оазис Хамрин. И туда самолетом вам доставят остальной груз.
Катя заметила недоуменный взгляд Мещерского. О грузе экспедиции, выходит, он совершенно не информирован. Странно, что это за такой тайный груз? У Белкина вид загадочный, точно экспедиция везет оружие...
— Вы переправитесь через Тигр вот здесь, севернее Багдада, и это уже будет настоящее Междуречье, — продолжил Белкин. — Конечный пункт маршрута Шат-эль-Айят. А затем вернетесь в Багдад и оттуда уже в Москву самолетом.
Они начали отмечать на карте пункты стоянок, сверяясь с дневниками 1915 года (это были ксерокопии, подлинники, видимо, хранились в фондах). То и дело сверялись с новейшей картой автомобильных дорог Ирака. Катя терпеливо наблюдала за их работой. Час тек за часом. За окном давно уже наступил вечер. Зажглись фонари на Большой Пироговке. Мещерский и Белкин, что называется, здорово увлеклись. Наконец Белкин разогнул затекшую поясницу.