– Что делать будем? – спросил кто-то из сидевших в грузовом отсеке.
– Ждать, – не оборачиваясь, ответил генерал. – Больше нам пока ничего не остается.
В грузовом отсеке промолчали, и в этом молчании генералу почудилось неодобрение. Он и сам знал, что так серьезные дела не делаются. Что это такое, в самом деле? Без подготовки, без разведки, без надежной легенды, почти без денег, а главное, без каких бы то ни было конкретных планов – просто сорвались и прилетели как угорелые в этот чертов Лондон с его громадным населением и левосторонним движением, от которого, ей-богу, с ума можно сойти... И вот он – спортивный клуб, место, где некий таинственный миллионер арабского происхождения пытается отвлечь мусульманскую молодежь от уличной преступности, дав ей в руки вместо складных ножей и шприцев с героином баскетбольный мячик. Смешно, честное слово! Как будто не ясно, что одно другому никогда не мешало. Молодежь – она молодежь и есть, особенно мусульманская. Ее куда ни целуй, все равно потом окажется, что целовал ты ее в задницу. Сейчас он в спортивном зале с мячиком бегает, а выйдет за дверь и первым делом отнимет у прохожего кошелек, а то и прирежет... Решение проблем мусульманской молодежи в Европе виделось генералу Андреичеву следующим образом: как только такой вот черномазый клоун попался на правонарушении – любом, вплоть до неправильного перехода улицы, – его, подонка, надо сразу кастрировать без суда и следствия, чтоб не плодил себе подобных. И – на историческую родину. В двадцать четыре часа и без лишних разговоров. Это было бы разумно и очень эффективно во всех отношениях, вот только власти на это не пойдут – ни здесь, в Европе, ни даже дома, в России. Уж очень все гуманные стали – по крайней мере, делают вид...
Словом, вся эта затея с баскетбольным клубом выглядела дурацкой причудой и пустой тратой денег – если, конечно, клуб действительно преследовал именно те цели, о которых писали в газетах. А вот если здесь под стук мячей и разговоры о закупке спортивного инвентаря втихаря вербовали боевиков для "Аль-Каиды", тогда, конечно, существование данного спортивного клуба выглядело логичным и оправданным. И это местечко действительно могло иметь прямое отношение к небезызвестному одноглазому джентльмену арабского происхождения. Где же еще, скажите на милость, почти двухметровый араб может спрятаться лучше, чем среди целой толпы таких же долговязых арабов?!
В этих рассуждениях было полным-полно слабых мест, и генерал Андреичев прекрасно о них знал. Это дело с самого начала затевалось как авантюра, и очень, очень многое в нем зависело от самой обыкновенной удачи, которая, как известно, слепа. Утешало лишь то, что, ошибившись, не отыскав чертова араба, Дмитрий Владимирович мог просто тихонько вернуться домой и сделать вид, что ничего не случилось. Официально он находился в краткосрочном отпуске, и никто не мог запретить ему потратить это время на туристическую поездку в столицу, сами понимаете, Великобритании.
Почему бы и нет, в конце концов? Рождество в Лондоне – это уж как-нибудь не хуже, чем новогодняя попойка в каком-нибудь родимом Забубенске...
Вот только возвращаться из Лондона с пустыми руками Дмитрию Владимировичу очень не хотелось. Не для того он сюда ехал, чтобы слушать волынщиков под рождественскими елками и бегать по магазинам, скупая морально устаревшие тряпки по бросовым ценам. Но что-то подсказывало ему, что все сложится именно так, как нужно. Он чувствовал кураж, как карточный игрок, поймавший фарт, и нисколько не удивился бы, если бы человек, которого он искал, прямо сейчас вышел из здания клуба – как есть, в чалме и при бороде, в дурацком восточном халате и с "калашом" китайского производства поперек груди...
Из-за угла, поблескивая лаковыми бортами, выехал новенький "мерседес" представительского класса. Чуть слышно жужжа идеально отлаженным двигателем, он прокатился мимо потрепанного микроавтобуса, набитого русскими разведчиками, и въехал на стоянку перед спортивным клубом. Генерал Андреичев напрягся, будто и впрямь ожидая увидеть перед собой самого бен Ладена, но из "мерседеса" выбрался какой-то незнакомый ему европеец – сухопарый, подтянутый, одетый с иголочки и при плоском кейсе, придававшем ему вид серьезного бизнесмена, каковым он, наверное, и являлся на самом деле. Заперев машину, джентльмен поднялся на крыльцо клуба, и выросший будто из-под земли охранник почтительно распахнул перед ним дверь, даже не подумав спросить пропуск.
– Что за птица? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался генерал.
– Артур Рэмси, – послышалось из грузового отсека. – Казначей и менеджер клуба.
– Вот и прекрасно, – сказал Дмитрий Владимирович. – Такая важная персона не может не знать, на кого работает. Надо бы как-то потолковать с этим мистером Рэмси по душам в спокойной, деловой обстановке.
– Как два пальца обо... гм... об асфальт, – сказали сзади. – Он же без охраны ездит. Совсем обнаглели, сволочи!
– Вот и прекрасно, – повторил генерал Андреичев, чувствуя, что все и впрямь идет как по маслу. – Давай-ка, Коля, – обратился он к водителю, – заводи свою колымагу. Надо припарковаться где-нибудь, а то торчим тут, как эти... Подождем мистера Рэмси, а потом предложим ему прокатиться с нами...
– До ближайшего пустыря, – подсказали сзади.
– Там видно будет, – неопределенно ответил Дмитрий Владимирович и, бросив окурок на пол кабины, растер его по резиновому коврику подошвой новенького английского ботинка.
Придя в клуб, Закир Рашид первым делом поднялся на второй этаж и, миновав раздевалки для спортсменов, свернул в коридор административного крыла. Здесь, как всегда, было пусто; всю администрацию клуба как таковую можно было без труда разместить в одной комнате, и тренер, впервые попав сюда, сильно удивился: зачем любительскому спортивному клубу столько лишних помещений? Ведь их можно было бы сдавать в аренду, хоть немного снизив тем самым бремя накладных расходов, которые пока что даже и не начали окупаться. Но теперь, после разговора с французским журналистом, он перестал удивляться: в конце концов, здесь, в клубе, была масса куда более удивительных вещей, чем десяток неиспользуемых офисных помещений. Будь Закир Рашид полицейским, он бы наверняка постарался разузнать, какие дела проворачиваются здесь за ширмой благотворительности, какой инвентарь хранится в запертых подвальных кладовых и к каким свершениям на самом деле готовят молодых людей, которые сюда приходят.
Но турок не имел никакого отношения к полиции, и единственным, что его в данный момент интересовало, была возможность сделать всего один меткий выстрел. Лучше бы, конечно, два или все пять, но Закир Рашид был реалистом и понимал, что вряд ли успеет выстрелить больше одного раза. Да и для того, чтобы обеспечить себе этот единственный выстрел, следовало хорошенько постараться.
Он невесело усмехнулся, представив себе, как француз в этот самый момент гонит машину в сторону донкастерского поместья. Рашид всей душой желал журналисту Сиверу удачи. Ему было глубоко безразлично, чья именно рука спустит курок; главное, чтобы одноглазый дьявол перестал отравлять воздух своим смрадным дыханием. Он был мозгом организации, виновной в смерти жены и дочерей Рашида, и турок собирался всадить в этот мозг пулю. Или, на худой конец, порадоваться известию о том, что это сделал кто-то другой – например, корреспондент агентства "Рейтер" Алек Сивер...