Женщина под солнцем лежала, широко раскинув на траве ноги и руки. Казалось, она кого-то ждала. И Катя подумала: вот сейчас хрустнет ветка и ОН — дикое божество — выйдет на поляну. И они займутся любовью. Но кругом было тихо. Никто не шел на свидание. Катя помедлила. Наклонилась, подняла венок: ромашки и осока. Ромашки уже увядали. Она размахнулась посильнее и запустила им в обнаженную на траве. Метко попала.

— Женька, это ты? Женечка, ты где?!

Катя юркнула в кусты. Чувствовала она себя как в школе, когда удавалось подложить ненавистной математичке кнопку на сиденье стула.

А лагерь спелеологов напоминал обычные подмосковные туристические лагеря: шесть оранжевых палаток, брезентовый навес над полевой кухней, дощатым столом и лавками, место для вечернего костра, обложенное закопченными камнями, второй навес, где горой сложены какие-то ящики и тюки.

На веревках, протянутых на самом солнцепеке между деревьев, сушились джинсы, брезентовые куртки, майки, женские трусики и бюстгальтеры.

Поначалу людей Катя в лагере не увидела. Зато с первого взгляда заметила, что место довольно открытое — опушка березовой рощи, а за ней поле, дуб один в чистом поле (тот самый Медвежий?), дальше шоссе, снова поле, ферма, автобусная остановка и лес на горизонте.

По шоссе мчались машины. Вообще, и лагерь, и его окрестности были настолько обжитыми, что странно: как здесь могли бесследно исчезнуть трое людей?

— Здравствуйте, вы что, к нам? А вы кто?

Катя обернулась. Две девицы в купальниках. У одной — ведро с очищенной картошкой, у другой рюкзак, набитый капустой.

Катя официально представилась и даже предъявила удостоверение. Не стала лукавить: капитан милиции, криминальный обозреватель, слышала в местном отделе, что к поискам пропавших без вести подключен отряд спасателей-спелеологов. И вот решила взглянуть.

— Что ж, любуйтесь, — насмешливо фыркнула одна из девушек — крепкая, спортивного вида стриженая брюнетка. — Только вам сначала с Алей Гордеевой надо поговорить. Она начальник экспедиции. Все через нее. У нас здесь такой порядок.

— А где же эта ваша Гордеева? — полюбопытствовала Катя.

— Она скоро будет. — Девушка ответила тоном вежливой секретарши. — У нас вообще сейчас по плану мертвый час. Отдыхают все после штурма.

Катя пока решила не цепляться за причудливое словечко «штурм». Спросила только: а где все отдыхают?

— В палатках спят. И на реке.

Вдали послышался шум мощного мотора.

— Извините. — Девушка отодвинула Катю с дороги, словно лишний предмет. Давая понять, что без разрешения «начальника экспедиции» она и не собирается оказывать гостеприимство капитану милиции.

Катя увидела, как с шоссе по направлению к лагерю свернула машина. Это был тот самый темно-зеленый джип, который она заметила во дворе ОВД, приняв его за машину высокооплачиваемого адвоката. У дуба он остановился. Девушки быстро пошли к машине. Откуда-то сразу появилось еще несколько. Мужчина среди них был только один. Катя в толчее, сразу возникшей возле джипа, его плохо разглядела — вроде молодой, высокий, спортивный. Темные волосы коротко, модно острижены, на плече татуировка — два дракона.

Ее внимание тут же переключилось на пассажиров джипа. Один из мужчин — молодой, по виду явный шофер-охранник. Второй — тот самый, уже виденный Катей во дворе ОВД: невысокий полный человек лет пятидесяти пяти в черном костюме, черном траурном галстуке и модных дорогих черных очках, которые совершенно не шли к его грубоватому простому лицу.

Он тепло, за руку поздоровался с парнем с татуировкой. Водитель открыл багажник джипа и начал сгружать на траву какие-то коробки.

Приехавшие на джипе женщины внимательно прислушивались к беседе. Одна была лет тридцати пяти. Высокая, стройная, миловидная. Одета в отличный бежевый брючный костюм из льна. Вокруг шеи черный шарф-креп. Ее густые, изящно подстриженные темные волосы отливали на солнце красно-бордовым, словно дорогое вино.

Вторая женщина была старше лет на десять. Худая, жилистая, крашеная блондинка. Одета очень скромно — в летнее темное платье, из тех, которыми заполнены все рынки. В руках она держала черную сумку, по виду тоже «с рынка». Рядом с ней стояла девочка лет одиннадцати в джинсовых шортиках и майке.

Женщины были совершенно разными — по стилю, манере держаться, видимо, и по уровню материального достатка. Но было у них и нечто общее — нервное напряжение, сквозившее в их взглядах, жестах. Тревога, отчаяние и вместе с тем почти фанатическая надежда. На что?

Из-за галдежа, поднятого спелеологами, их беседа с парнем с татуировкой была Кате абсолютно не слышна. Парень положил руку на плечо мужчине, словно ободряя его, затем указал куда-то вниз. Потом они, сопровождаемые эскортом девушек, двинулись туда, откуда только что пришла Катя: в березовую рощу. Лагерь быстро опустел. Только водитель остался у машины. Трудолюбиво, как муравей, он начал перетаскивать коробки под навес. Некоторые были очень тяжелыми. На одной Катя прочла «тушенка», на другой по-французски значилось «сладкий зеленый горошек», на третьей — «хозяйственное мыло», на четвертой — «мороженые креветки». Водитель вытер со лба пот и начал извлекать из багажника ящики с пивом.

Глава 4 СЛЕД?

На территории спортивно-развлекательного комплекса «Сосновый бор» в летних сумерках зажигались матовые фонари. Белое, похожее на корабль здание тоже парадно светилось огнями. Из летних ресторанов доносилась негромкая музыка. Ужин был в разгаре: все столики заняты, то и дело мелькали затянутые в белую униформу официанты.

На кортах в парке доигрывали последние партии. Хотя корты по вечерам освещались мощной подсветкой, игроки уже с трудом различали мяч на фоне пепельных густеющих сумерек. Мимо кортов проехали всадники: инструктор конного клуба и его подопечные — молодая супружеская пара.

Кони под ними были гнедые и спокойные, даже сонные. Они шли ровной неспешной рысью, бережно несли своих седоков, словно чувствуя в них непроходимых дилетантов. Инструктор повернул в глубину парка. Прислушался, улыбнулся: даже сюда от реки доносилось звонкое кваканье лягушек.

— Подождите, у меня подпруга ослабла, — обеспокоено сказала молодая женщина инструктору и мужу, державшемуся на своем коне на полкорпуса сзади. — Ну да, я и чувствую, что-то не так. Валера, посмотрите, что у меня с седлом! — окликнула она уехавшего вперед инструктора.

Тот повернул коня, подъехал к ним и спешился. Муж женщины тоже спешился, бережно помог жене сойти на землю. Они остановились на небольшой поляне, покрытой мхом и палой хвоей, по краям заросшей молодым ельником. Позади сквозь деревья сияло огнями белое здание. Было слышно, как на корте мяч гулко и ритмично стукается о гравий.

— Ничего страшного! Квадрат, когда вы его седлали, просто надулся. Это они специально иногда вытворяют из упрямства. — Инструктор почесал гнедому коньку белую отметину на лбу и начал умело подтягивать подпругу. — Спокойно, Квадрат, стоять.