Мегги склонилась над обложкой.
— «Полное собрание сказок Ганса Христиана Андерсена», — прочла она. Потом взглянула на Дариуса. — Это очень хорошие сказки.
— Да! — выдохнул он. — Грустные, но очень, очень хорошие. — Он обошёл вокруг стола и раскрыл книжку для Мегги в том месте, где пожелтевшие страницы были заложены длинными травинками. — Сначала я думал о моей любимой сказке — про соловья. Ты, может быть, её знаешь?
Мегги кивнула.
— Да, но вот фее, которую ты вычитала вчера, плохо приходится в кувшине, куда её запер Баста, — продолжал Дариус, — и поэтому я подумал: может быть, лучше попробовать с оловянным солдатиком?
Оловянный солдатик… Мегги молчала. Храбрый оловянный солдатик в своём бумажном кораблике… Она вдруг представила себе, что он стоит возле корзинки с фруктами.
— Нет! — сказала она. — Нет. Я уже сказала Каприкорну. Я не буду ничего ему вычитывать, даже для пробы. Скажи ему, что я разучилась. Просто скажи ему, что я попробовала, но из книги ничего не появилось.
Дариус посмотрел на неё сочувственно.
— Я бы с удовольствием! — сказал он. — Правда. Но Сорока… — Он прижал руку к губам, будто его застали на месте преступления. — Простите, я хотел сказать, экономка, госпожа Мортола… Читать ты должна перед ней. Мне поручили только выбрать текст.
Сорока. Мегги так и видела её перед собой, её птичьи глаза. «А если я прикушу язык? — подумала она. — Очень сильно?» С ней такое уже случалось нечаянно, и один раз язык от этого так распух, что они с Мо два дня объяснялись знаками. Она оглянулась на Фенолио, ища поддержки.
— Соглашайся! — сказал он, к её удивлению. — Читай перед старухой, но поставь одно условие: чтобы тебе разрешили оставить себе оловянного солдатика. Придумай что-нибудь! Что тебе нужна игрушка, что ты до смерти скучаешь… А потом попроси ещё несколько листов бумаги и карандаш. Скажи, что хочешь порисовать. Поняла? Если она на это согласится, там посмотрим.
Мегги ничего не поняла, но не успела она спросить, что Фенолио собирается делать, как дверь отворилась и в комнату вошла Сорока.
Дариус вскочил при её появлении так поспешно, что столкнул со стола тарелку Мегги.
— О, извини, пожалуйста, — пролепетал он, собирая тощими пальцами осколки.
Последним осколком он так поранил себе большой палец, что на деревянные половицы закапала кровь.
— Да поднимайся же, остолоп! — прикрикнула на него Мортола. — Ты показал ей книжку, откуда она должна читать?
Дариус кивнул и печально посмотрел на порезанный палец.
— Отлично, тогда убирайся! Можешь помочь женщинам на кухне. Там нужно ощипывать кур.
У Дариуса лицо сморщилось от отвращения, но он молча поклонился и скрылся за дверью, бросив на Мегги последний сочувственный взгляд.
— Хорошо, — сказала Сорока и нетерпеливо кивнула Мегги: — Приступай к чтению, да смотри, старайся как следует!
Мегги вычитала оловянного солдатика. Впечатление было такое, будто он просто упал с одеяла. «И тут… наш солдатик полетел кувырком с третьего этажа. Вот страшно-то было! Он упал на голову, а его каска и штык застряли между булыжниками, и он так и остался стоять на голове, задрав ногу кверху».
Сорока схватила его, опередив Мегги. Она разглядывала его, как расписную деревяшку, а он таращился на неё испуганными глазами. Потом она сунула его в карман шерстяной кофты.
— Пожалуйста, отдай его мне, — пролепетала Мегги, когда Сорока была уже у дверей.
Фенолио встал у неё за спиной, как бы прикрывая тылы, но птичьи глаза Сороки смотрели только на Мегги.
— Вам… Вам ведь он не нужен, — продолжала запинаться Мегги. — А мне так скучно. Ну, пожалуйста!
Сорока глядела на неё без всякого выражения.
— Я покажу его Каприкорну, и, если он разрешит, ты его получишь, — сказала она и вышла.
— Бумага! — воскликнул Фенолио. — Ты забыла про бумагу и карандаш!
— Извини, — прошептала Мегги.
Она не забыла, у неё просто не хватило духу просить Сороку о чём-то ещё. У неё и так сердце колотилось в горле.
— Ладно, придётся раздобыть их как-нибудь иначе, — сказал Фенолио. — Спрашивается только — как.
Мегги подошла к окну, прижалась лбом к стеклу и посмотрела вниз, в сад, где несколько служанок Каприкорна подвязывали помидоры. «Что сказал бы Мо, если бы узнал, что я тоже умею? — думала она. — „Кого ты вычитала, Мегги? Бедняжку Динь-Динь и стойкого оловянного солдатика?“
— Да, — прошептала Мегги, чертя пальцем по стеклу невидимое М. Бедная фея, бедный оловянный солдатик, бедный Сажерук и… — Она снова подумала о той женщине, женщине с потемневшими волосами. — Реза, — прошептала она. — Тереза.
Так звали её мать.
Она уже хотела отойти от окна, но вдруг увидела краем глаза, как что-то высовывается из-за наружного карниза… Маленькая пушистая мордочка. Мегги испуганно отшатнулась. Разве крысы лазают по стенам? Да, бывает. Но это не крыса, мордочка слишком курносая. Она скорее снова прижалась к окну.
Гвин!
Куница сидела на узком карнизе и смотрела на неё сонными глазами.
— Баста! — проговорил Фенолио. — Да, бумагу мне добудет Баста. Это идея.
Мегги открыла окно очень осторожно, чтобы Гвин не испугался и не упал, чего доброго, вниз. С такой высоты даже куница переломала бы себе все кости, ударившись о булыжники мощёного двора. Медленно, осторожно девочка высунула из окна руку. Пальцы у неё дрожали, когда она гладила Гвина по спинке. Она схватила его так быстро, что он не успел вцепиться ей в руку зубами, и втащила в комнату. Она с тревогой взглянула вниз, но служанки ничего не заметили. Они пололи, не разгибаясь, платья у них промокли от пота на палившем в спину солнце.
Под ошейник Гвина была заткнута записка, грязная, сложенная в сто раз, заклеенная обрывком пластыря.
— Зачем ты открыла окно? На улице ещё жарче, чем тут! Мы…
Фенолио замолк на полуслове и ошарашенно посмотрел на зверька на плече у Мегги. Она поспешно приложила палец к губам. Потом прижала царапающегося Гвина к груди и вынула из-под его ошейника записку. Куница угрожающе затявкала и снова попыталась тяпнуть её за палец. Гвин терпеть не мог, когда его долго держали на руках. Он кусал за это даже Сажерука.
— Что это у тебя? Крыса?
Фенолио подошёл поближе. Мегги выпустила куницу, и она тут же вспрыгнула обратно на подоконник.
— Куница! — удивлённо воскликнул Фенолио. — Откуда она тут взялась?
Мегги испуганно посмотрела на дверь, но часовой, похоже, ничего не слышал.
Фенолио зажал себе рот рукой и рассматривал Гвина с таким изумлённым видом, что Мегги чуть не рассмеялась.
— У него рога! — прошептал он.