Фарид откашлялся, как будто это он собирался читать, а не она.

Чего она еще ждет? Чтобы в дверь постучался Мо и удивился, зачем она заперлась? В соседней комнате давно было тихо. Ее родители спали. «Не думай о них, Мегги! Ни о Мо, ни о Резе, ни об Элинор, только о словах… и о том месте, куда они должны тебя перенести. Месте, полном чудес и приключений».

Мегги посмотрела на красивые черные буквы. Она нащупывала языком вкус первых слогов, пыталась представить себе тот мир, о котором нашептывали буквы: деревья, птиц, чужое небо… И наконец, преодолевая сердцебиение, начала читать. Сердце колотилось у нее в груди почти так же сильно, как в ту ночь, когда ее голосу предстояло стать убийцей. А ведь сейчас от нее требуется куда меньше. Она должна всего лишь распахнуть дверь, маленькую дверцу для себя и Фарида…

В нос ей ударил свежий запах листвы. Потом все исчезло: письменный стол, лампа возле него и открытое окно. Последнее, что увидела Мегги, был Гвин, таращившийся на нее с подоконника.

10 ЧЕРНИЛЬНЫЙ МИР

Венди, Джон и Майкл, перепуганные насмерть, ясно ощутили разницу между островом понарошку и тем, когда он, придуманный ими самими, вдруг становится существующим на самом деле.

Джеймс Барри. Питер Пэн [5]

Был день. Солнечный свет пробивался сквозь густую листву. На озерце неподалеку плясали тени, и рой красных эльфов проносился над темной водой.

«У меня получилось! — Это была первая мысль Мегги, когда она заметила, что слова и в самом деле раскрылись перед ней, что она уже не в доме Элинор, а в другом, совсем другом месте. — Получилось! Вчитать себя, саму себя!» Да, она и вправду проскользнула между слов, как ей часто мечталось. Но ей не пришлось для этого влезать в шкуру одного из персонажей — нет, она сама, какая есть, будет участвовать в этой истории. Она, Мегги. Это не удалось даже Орфею. Он смог вчитать назад Сажерука, но не себя самого. Никому, кроме нее, это пока не удавалось — ни Орфею, ни Дариусу, ни Мо.

Мо.

Мегги оглянулась, словно надеясь, что он стоит у нее за спиной, как всегда бывало в незнакомых местах. Но там был лишь Фарид, осматривавшийся так же недоуменно, как она. Дом Элинор остался далеко-далеко. Родители — далеко. И пути назад нет.

На Мегги вдруг черной соленой волной нахлынул страх. Она почувствовала себя одинокой, потерянной. Это не ее мир! Что она натворила?

Она смотрела на листок у себя в руке, теперь совершенно бесполезный, на эту приманку, которую она проглотила, — и книга Фенолио поймала ее. Торжество, только что пьянившее ее, как ветром сдуло. Его сменил ужас — Мегги вдруг испугалась, что совершила чудовищную, вовеки непоправимую ошибку. Она силилась отыскать в своем сердце какие-нибудь другие чувства, но они все исчезли, даже любопытство к незнакомому миру. «Обратно! Хочу обратно!» Других мыслей у нее сейчас не было.

Зато Фарид оглядывался кругом и улыбался:

— Мегги, смотри, какие деревья! Они правда достают до самого неба. Ты только взгляни!

Он ощупал свое лицо, потрогал пальцем нос, рот, оглядел свои ноги и, убедившись, что все, похоже, в целости, принялся скакать от радости, как кузнечик. Он покачался на древесных корнях, вившихся среди густого мха, точно змеи, прыгнул с одного на другой и закружился, раскинув руки, пока у него не потемнело в глазах, так что пришлось прислониться к ближайшему стволу. Не переставая смеяться, он оперся спиной о дерево такой толщины, что пятеро взрослых мужчин не смогли бы его обхватить, и поглядел вверх, на густо сплетенные кроны.

— Мегги, у тебя получилось! Получилось! — воскликнул Фарид. — Слышал, Сырная Голова? У нее получилось! С помощью твоих же слов. То, что ты тысячу раз пытался сделать. Она это может, а ты нет!

Он снова засмеялся, радуясь, как маленький ребенок, пока не заметил, что Мегги упорно молчит.

— Что с тобой? — спросил он, испуганно показывая на ее рот. — Ты ведь не…

Потеряла голос, как мама? А вдруг и вправду? Язык плохо ее слушался, но Мегги все же выговорила:

— Нет, со мной все в порядке.

Фарид улыбнулся с облегчением. Его хорошее настроение немного успокоило Мегги, и она наконец тоже по-настоящему огляделась. Они оказались в долине, широкой, покрытой густым лесом долине между холмами, на склонах которых деревья так теснились друг к другу, что их кроны сплетались между собой. На холмах росли каштаны и каменные дубы, ниже — ясени и тополя, к зелени которых примешивалась местами серебристая листва плакучей ивы. Непроходимая Чаща не зря получила свое имя. Казалось, у нее нет ни начала, ни конца — зеленое море, в котором так же легко утонуть, как в том, другом, соленом и мокром.

— Невероятно, правда? Невероятно здорово!

Фарид засмеялся так весело, что какой-то зверь, не видный в листве, сердито затявкал на них.

— Сажерук рассказывал про эти места, но на самом деле все еще красивее. Я не представлял, что бывает столько разных листьев. А цветы и ягоды! С голоду мы здесь не умрем!

Фарид сорвал круглую черную ягоду, понюхал и сунул в рот.

— Я знал одного старика, — сказал он, утирая губы, — который ночами у костра рассказывал о рае. Точно так он его и описывал: ковер из мха, прохладные озера, повсюду цветы и сладкие ягоды, деревья, достающие до самого неба, а над головой листья шепчутся с ветром. Ты их слышишь?

Да, Мегги их слышала. И видела эльфов, целые рои крошечных краснокожих созданий. Огненные эльфы. Реза рассказывала ей о них. Как мошки, кружились они над озерцом в нескольких шагах от них. Озерцо окружали кусты с красными цветами, и вода была покрыта увядшими лепестками.

Синекожих фей Мегги не обнаружила, зато мотыльков, пчел, серебристой паутины с еще не просохшей росой, ящериц, кроликов было сколько угодно. Кругом слышались шорохи, хруст, жужжание, стрекот, шипение. Жизнь в этом мире, похоже, била ключом, и все же здесь было тихо, так чудесно тихо, как будто время остановилось, как будто мгновения не имеют начала и конца.

— Как ты думаешь, он тоже был тут? — Фарид озирался по сторонам с такой нетерпеливой надеждой, словно ждал, что Сажерук вот-вот выйдет из-за деревьев. — Ну да, конечно. Орфей ведь должен был вчитать его на то же место, правда? Он рассказывал об этом озерце, о красных эльфах и вон о том дереве со светлой корой, на котором у них гнезда. Надо идти вниз по ручью, говорил он, на север, потому что на юге царствует Змееглав и там тебя повесят раньше, чем ты успеешь назвать свое имя. Погляжу-ка я лучше на все это сверху!

И Фарид проворно, как белка, взлетел вверх по стволу молодого дерева. Не успела Мегги оглянуться, он уже перескочил оттуда по тонкой ветке в крону дуба-великана.