Бен взглянул на замок и кивнул.
— И правда, — сказал он. — Это открыть — раз плюнуть, — он уже вставлял свой ножик в замок, когда Серношерстка сквозь решетку схватила его за рукав.
— Эй, постой, не спеши! — зашипела она. — Мы ведь даже не знаем, кто он такой.
— Ерунда! — Бен насмешливо покачал головой. Он одним движением открыл замок, распахнул дверцу клетки и вытащил человечка.
— Покорнейше благодарю! — сказал кроха, кланяясь мальчику. — Приподнимите меня, пожалуйста, чтобы я мог достать до замка. Сейчас поглядим, что я могу сделать для этого ворчливого кобольда.
Серношерстка мрачно посмотрела на него.
— Как тебя зовут? — с любопытством спросил Бен.
— Мухоножка, — ответил человечек. Он просунул тонкие пальчики в замочную скважину и прикрыл глаза.
— Мухоножка! — буркнула Серношерстка. — И правда, подходящее имя.
— Тише, пожалуйста, — сказал Мухоножка, не открывая глаз. — Я знаю, все кобольды любят поболтать, но сейчас, право же, не время.
Серношерстка поджала губы. Бен оглянулся. Он услышал голоса — издалека, но они приближались.
— Скорей, Мухоножка! — крикнул он гомункулусу. — Сюда идут!
— Почти готово, — ответил Мухоножка. Замок щелкнул. Человечек с довольной улыбкой вытащил пальцы из замка. Бен поспешно поднял его на плечо и открыл Серношерстке дверцу. Она с ворчанием соскочила на сыпучий песок.
— Мухоножка, — Бен поднес гомункулуса к клетке, в которой сидела печальная обезьяна, — а ты не мог бы открыть еще и этот замок?
— К вашим услугам, — гомункулус тут же взялся за дело.
— Что он там делает? — зашипела Серношерстка. — Вы что, с ума посходили оба? Нам нужно бежать отсюда!
— Не можем мы бросить обезьяну здесь, — сказал Бен. Замок щелкнул, Бен распахнул дверцу клетки, и обезьяна в два быстрых скачка скрылась из виду.
— Да пойдем же наконец! — волновалась Серношерстка. Но Бен пооткрывал еще и клетки с курами. К счастью, в них не было замков, а только задвижки. Мухоножка сидел у Бена на плече и недоуменно наблюдал за мальчиком. Голоса все приближались.
— Сейчас, сейчас, — сказал Бен и открыл последнюю клетку. Ему навстречу вытянул худую шею ошарашенный петух.
— Как отсюда выбраться? — крикнула Серношерстка. — Говори скорее, в какую сторону бежать.
Бен растерянно оглядывался.
— Черт, я забыл, с какой стороны я пришел, — застонал он. — Эти палатки все одинаковые.
— Сюда сейчас придут! — Серношерстка тянула его за рукав. — Где выход?
Бен закусил губу.
— Все равно, — выпалил он наконец. — Голоса слышны с той стороны — значит, мы побежим в противоположную.
Он схватил Серношерстку за лапу и потащил за собой. Не успели они скрыться за палатками, как сзади раздались крики.
Бен повернул направо, потом налево, но отовсюду навстречу им выбегали люди. Они пытались их схватить, загораживали путь. Только благодаря гомункулусу Серношерстке и Бену все же удалось удрать. Легкий, как жук, он вскарабкался Бену на голову, уселся там, словно на капитанском мостике, и, пронзительно командуя, вывел их за пределы лагеря.
Лишь оказавшись на безопасном расстоянии от палаток, они сбавили шаг, продрались через заросли терновника и спрятались. Несколько перепуганных ящериц метнулись прочь, когда Бен и Серношерстка, задыхаясь, повалились на землю. Мухоножка выбрался из волос Бена и, довольный, уселся в песок рядом с мальчиком.
— Молодцы! — сказал он. — Ноги у вас быстрые, мне бы за вами не угнаться. Ну ничего, зато у меня быстрая голова. Нельзя же иметь все сразу.
Серношерстка села, все еще тяжело дыша, и поглядела на него сверху.
— Вот, например, самомнения тебе совсем не досталось, а? — спросила она. Мухоножка молча пожал узкими плечами.
— Не обращай на нее внимания, — сказал Бен, глядя сквозь ветви, — она не хочет тебя обидеть.
Ни одного человека в пределах видимости. Бену даже не верилось, что они в самом деле сумели скрыться от преследователей. Хотя бы на время. Он с облегчением снова опустился в песок.
— Отдохнем здесь еще немножко, — сказал он, — а потом надо пробираться к Лунгу. А то, если он проснется и увидит, что нас нет, он еще, чего доброго, отправится на поиски.
— Лунг? — Мухоножка отряхивал песок с кафтана. — Это кто? Ваш друг?
— Не твое дело, кроха! — шикнула Серношерстка. — Спасибо за помощь, лапа лапу моет и так далее, но здесь наши пути расходятся. Пойдем, — она потянула Бена за собой. — Мы уже достаточно отдохнули.
Мухоножка с глубоким вздохом повесил голову.
— Что ж, идите, — прошептал он. — Конечно, я понимаю. А меня теперь, видно, коршуны съедят — да, им я и достанусь.
Бен растерянно посмотрел на него.
— А откуда же ты взялся? — спросил он. — У тебя что, нет дома? Где-то же ты жил до того, как они тебя поймали.
Мухоножка печально кивнул:
— Туда я не хочу возвращаться. Я служил у одного человека, которому должен был день за днем начищать золото, кувыркаться и рассказывать истории, пока у меня голова не пойдет кругом. Поэтому я от него сбежал. Но мне всегда не везет. Только я удрал от хозяина, как меня схватил ворон и потащил куда-то. Прошлой ночью в бурю он выронил меня из когтей — и куда же? Прямо на палаточный лагерь, откуда мы сейчас выбрались. Сплошное невезение. Мне всегда не везет.
— Отличная история, — сказала Серношерстка. — Пойдем, нам пора, — она потянула Бена за рукав, но мальчик не двигался с места.
— Не можем мы его просто тут бросить! — сказал он. — Совсем одного!
— Можем, — шепотом сказала ему Серношерстка. — Потому что я ни единому слову не верю в этой трогательной истории. Что-то с этим крохой не так. Разве не странно, что он тут появился в одно время с нами? К тому же не зря он связан с вороном.
— Но ты же сказала, что вороны подозрительны, только когда они сами по себе, — ответил Бен. Мухоножка делал вид, будто не замечает их перешептывания, но постепенно придвигался поближе.
— Забудь, что я сказала! — прошептала Серношерстка. — Я много говорю разных глупостей.
— Да, вот сейчас, например, — сказал Бен. — Он нам помог, ты, наверное, забыла. Мы перед ним в долгу, — Бен протянул гомункулусу руку. — Пойдем, — сказал он. — Побудешь с нами, пока не найдется место, где тебе понравится. Договорились?
Мухоножка вскочил на ноги и отвесил ему низкий поклон.
— У вас доброе сердце, ваша милость, — сказал он. — Я с величайшей благодарностью принимаю ваше предложение.
— Боже ты мой, — простонала Серношерстка и раздраженно отвернулась. За всю дорогу до грота она не сказала ни единого слова.