– При чем тут это?
– При том, что человеку вообще нравится изображать из себя бога. И при этом не знать, не понимать самого себя. Вселенную препарировать замахиваемся, а собственная душа – потемки. А внутри каждого из нас порой такое скрыто – такие бездны, такие «черные дыры». И справиться с ними нет никакой возможности – затягивают, подчиняют, разрушают, выплескиваются наружу, и человек сам себя не узнает, пугается до смерти. Греки вдалбливали: познай самого себя сначала. А уж потом за все остальное берись. А мы – этакие ящики Пандоры, где наши страхи, наше неверие, наши сомнения, зависть, тайные желания, наша боль в такой тугой узел сплелись, что и не развязать, не распутать, корчим из себя бог знает кого… точнее, черт знает кого…
Прогулочные теплоходы прогудели приветственно и разошлись. Катя подлила себе еще кофе. Вот тебе, душенька, и коллайдер…
Драгоценному пора бы и позвонить.
Писк мобильного настиг ее, когда она открывала ключом свой кабинет. Вот, только придете на работу, а вам уже звонят, вас хотят, вас требуют.
– Привет, зайчик, это я.
– Вадик? Как долетели?
– Нормально. Ты как?
– Хорошо. – Не рассказывать же, что проревела всю ночь, нос вон даже распух. – Я отлично.
– Ладно, мы со стариком сегодня по врачам. Ты давай не скучай там без меня, – тон у Драгоценного был самым деловитым.
– Не буду. Я тебя вспоминала.
– Уже? Хвалю. Ну ладно, шер ами, меня мой старик к себе призывает. Все, целую, не скучай.
НЕ БУДУ. Катя оглядела кабинет. Бросила сумку на стол. ОБЕЩАЮ, ЧТО НЕ БУДУ СКУЧАТЬ.
«Не скучать» можно было, только занявшись работой. В пресс-центре ГУВД Московской области, где Катя трудилась криминальным обозревателем, в августе был сезон отпусков. Такой сезон был и во всем главке. Подозрительное затишье царило и в криминальных сводках, словно все братки, урки, маньяки и воры дружно двинули «на юга».
Квартирные кражи, угоны, бытовые разборки на почве пьянства – Катя тщетно просматривала сводки. Ничего стоящего.
Но она же собиралась «не скучать». Слово вот дала… Спустилась в уголовный розыск. Прошла мимо запертого кабинета начальника отдела убийств Никиты Колосова. И этот сокол ясный тоже улетел. Сначала в отпуск, а затем, спешно вызванный оттуда, в сводную следственно-оперативную группу МВД и прокуратуры на Кавказ. И без него в розыске стало как-то пусто-пусто…
Ничего, незаменимых у нас нет. Катя даже разозлилась. Ну все, все куда-то отвалили! А кто не отвалил, так тому до нее дела нет никакого. Сережа Мещерский в Греции, у него лето – самый горячий сезон, его фирма туристическая бабки заколачивает. У Нинки медовый месяц, у подружки Анфисы сердечные дрязги с возлюбленным, с которым они вроде как совсем расстались, разругались в пух, ан вот опять как капельки ртути потянулись, устремились друг к другу. Как те чертовы протоны в том чертовом коллайдере.
ЧЕГО ОН ПРИВЯЗАЛСЯ КО МНЕ С САМОГО УТРА, ЭТОТ КОЛЛАЙДЕР? Вообще что это за дрянь такая? И при чем тут это самое «познай сначала себя»?
ВСЕ РАВНО НЕ БУДУ СКУЧАТЬ. Займусь делом. Любым, которое вот сейчас под руку подвернется.
Катя постучала в дверь кабинета заместителя начальника управления розыска Федора Матвеевича Гущина. Вот и не нужно нам никакого Колосова Никиты…
Гущин – полный, лысый (свою лысину он еще молодецки брил а-ля Гоша Куценко), флегматичный пятидесятишестилетний «профи» – сидел за столом, с тоской вперяясь в новенький ноутбук.
– Федор Матвеевич, здравствуйте, а я к вам. Есть что интересное, а то «Вестник Подмосковья» материал требует, а у нас ничего в запасе.
– Приветствую, Екатерина Сергеевна. Ничего стоящего внимания прессы. Вы вот все время на компьютере пишете, ловко пишете, не глянете, что тут у меня за петрушка такая? А то я вконец потерялся с этой вашей техникой.
Катя глянула, «петрушка» была локальной внутриглавковской сетью, Гущин просто открыл не тот файл.
– Ух ты, вот что значит молодежь. – Для Гущина, привыкшего за свои тридцать пять лет службы к картотеке, Интернет был камнем преткновения. – Екатерина, есть одно убийство в Красногорске – я туда выезжаю. Так, ничего особенного: с целью ограбления. Если желаете, то…
На безрыбье и «с целью ограбления» сгодится. Катя быстро вернулась к себе в кабинет, собралась.
И машина у полковника Гущина Федора Матвеевича была круче, чем у майора Колосова. Тот гонял на битой «бээмвухе», водил всегда сам. А тут тоже «БМВ», только новехонький и шофер – богатырь в бронежилете.
– Женщина убита в своей квартире. Сомнений нет – хотели ограбить. – Гущин сам толком еще был не в курсе. – Что-то там со способом проникновения чудно, прокурор Красногорска звонил мне, просил подъехать, посоветоваться.
Где кончилась Москва и начался Красногорск, Катя так и не поняла: и тут и там новостройки, гигантские жилые комплексы вставали как горы по обеим сторонам улицы. Въехали во двор девятнадцатиэтажной башни салатового цвета. Во дворе было полно милицейских машин.
Прокурор Красногорска встретил Гущина у подъезда. Катя стояла в сторонке, чтобы не мешать, но и одновременно так, чтобы все слышать.
– Соседи сообщили в милицию. В квартире кошка дико орала, они стали в дверь звонить, а хозяйка не открывает. Но они точно знали, что она дома должна быть. Вечером накануне в лифте вместе ехали. Фамилия хозяйки Лукьянова, зовут Вероника Валерьевна. Дверь пришлось взломать. Там сейчас эксперты, следователь наш.
– Как убита?
– Два пулевых ранения – оба в голову.
Они поднимались наверх во вместительном грузовом лифте. Катя считала – десятый, двенадцатый, четырнадцатый этаж. Высоко жила эта бедняга.
В прихожей однокомнатной квартиры работали эксперты. Осматривали входную дверь.
Катя следом за Гущиным прошла внутрь: комната просторная, светлая. Днем – гостиная, ночью, когда диван хозяйка раскладывала, превращается в спальню. Широкое ложе, застеленное черным шелковым постельным бельем. На таком, слава богу, крови не видно. А ее должно быть немало – два пулевых ранения в голову. Хозяйка лежит на диване, свесившись до половины. Светлые крашеные волосы метут пол. Поза неестественная, тряпочная, мертвая поза.
Судмедэксперт и двое оперативников осторожно перевернули тело. Катя едва не сплоховала, не отвернулась суетливо, испуганно: мертвое лицо раздроблено пулями, правый глаз отсутствует – вытек.
А кругом в комнате, превращенной в спальню, – разгром: ящики шкафа-купе выворочены, выпотрошены, одежда на полу, тут же разные мелочи. Правда, музыкальный центр и плазменный телевизор на месте, но возле стойки полно разбросано дисков. Катя наступила на дискету. А где ее компьютер?
– Лукьянова Вероника, тридцать четыре года. Квартира была куплена ею три года назад, когда дом заселяли, – доложил Гущину старший оперативной группы. – Два пулевых ранения в голову с близкого расстояния, одну из гильз мы нашли. Видимо, преступник пользовался глушителем. Лукьянова спала, когда он забрался в квартиру через окно.