Щажард поморщился.
– Да, это непредвиденное осложнение. Раньше мы держали в руках все дороги в Вантит. Артанам приходилось платить, единственная дорога проходила в пределах видимости сразу трех башен горных магов. Этот варвар нанес нам урон…
– Но он стер с лица земли дивов, – заметил Барвник. – Может быть, это перевесит?
– Нет, – ответил Щажард. – Не перевесит… Куявия – превыше всего. Но что с рукоятью меча?
– Боюсь, что узнать ее точное место – дело времени. Щажард со злостью ударил кулаком по столу.
– Как мы были уверены, что он не сумеет добыть даже ножны!.. Добыл, гад.
– Боюсь, – сказал Барвник трезво, – что рукоять добыть будет не намного труднее. Здесь ему обещана помощь… Черево обещал ее от имени тцара, дурак.
– Дурак, – согласился Щажард. Маг покачал головой.
– Придумывай. Но подумай и о том, что я тебе показал.
Скилл – нарушитель их освященных богами или традициями законов. Придон – наш враг. Если сегодня же… или завтра Придону показать… а еще лучше – столкнуть его с переодетым Скиллом? Придон в обычаи Артании верит свято. Он готов будет убить…
– Брата?
– Нет ни отца, ни матери, ни брата, – отрезал Барвник, – когда дело касается освященных основ! А здесь Скилл осквернил, с точки зрения правоверных артан, саму святость их веры! Осквернил богов. Придон не просто будет готов его убить, но, возможно, даже постарается убить. Чтобы скрыть позор своей семьи. Убить и сказать, что брат был с важной тайной миссией по выявлению наших сил, но подлые куявы его убили…
– Ну-ну, продолжай.
– Но мы знаем, что лучший воин в Артании – это Скилл. Возможно, он вообще сильнейший на белом свете. Ходят слухи о его необыкновенной матери… Так вот, Скилл, защищаясь, легко убьет Придона. Он вынужден будет убить, потому что Придон честен и не станет скрывать постыдную тайну. Единственный способ заставить его замолчать – это убить. Скилл убьет без колебаний – артане сентиментальны, но жестоки.
Щажард всмотрелся в раскрасневшееся лицо мага. Спросил с неожиданным любопытством:
– Ты знаешь, что руководит мной. Но в чем причина твоей ненависти к этим артанам? Барвник усмехнулся.
– Мои причины поблагороднее. Я, как и артане, больше пекусь о величии страны, чем о своей шкуре или своем животе. Артания гордится своими воинами, своей доблестью, воинским умением, а лучшей защитой своих городов считает не высокие городские стены, а воинскую доблесть. А когда в чести мускулы и острые топоры, то магия презираема, а сами маги изгоняются!. Я не хочу быть изгнанным. Я не хочу, чтобы Придон взял самое большое сокровище Куявии – прекрасную Итанию, потому что это усилит власть Острого Топора!
Щажард подумал, кивнул.
– Да, у тебя причины веские. Если честно, я тебе доверяю больше, чем… себе. Меня интересует только власть. Все остальное у меня уже есть. Если сумею столкнуть с трона этого дряхлеющего льва, то – обещаю! – никто не посмеет преследовать магию в Куявии. Ни Придон, ни кто другой из героев. Мне же магия нужна.
– Знаю, – ответил маг невесело. – Даже знаю, для чего. Но наши интересы совпадают. Так что действуем вместе.
– Действуем, – подтвердил Щажард. – Я даже знаю как.
Дворец спал. Стражи ходили взад-вперед, звякало оружие. Если бы везде такие ротозеи, то всю Куявию можно было бы взять голыми руками. Но на кордонах крепкие воины, словно и не куявы вовсе. Наемники, видать.
Выждав, Придон проскользнул от тени к тени, затаился, а когда страж прошел мимо, покарабкался по стене. Когда это закованное в железо существо топало обратно, Придон был уже на высоте третьего этажа. Правда, луна светит ярко, но куявы и свиньи смотрят на небо только раз в жизни: свиньи, когда их смалят, а куявы – когда наследники на глаза кладут по медной монетке.
Тяжело протиснулся в узкое окно, поставил обратно железные штыри, выправил, как мог. И все-таки не мог отделаться от тревожного чувства, что во дворце что-то неладно. Все-таки похоже, что те трое выслеживали именно его. Но тот, кто послал проследить за ним и убить, явно действует без ведома тцара. Тулею не надо хитрить, он мигнет – и человека не будет. Это кто-то из тех, кто во дворце, кто знал, что он уйдет и будет бродить по ночному городу.
Кто? Он как воочию увидел изумленно-ненавидящий взгляд того крепкоплечего. Вид у куява таков, словно только что прибыл с границы, где дрался с горцами или усмирял возжелавших независимости беричей. Янкерд!
Сон не шел долго, но, когда пришло тепло и мышцы наконец-то расслабились, он сразу обнаружил себя в седле, конь несется по ровной, как стол, степи, руки сжимают самое драгоценное, что есть на свете! Итания тихонько дремлет, доверчиво прижавшись к его широкой груди, тонкие руки обхватили за шею, а золотые волосы треплет встречный ветерок.
– Итания, – прошептал он во сне. – Итания, Итания…
Лунный свет упал на картину, изображавшую покойного тцара на горячем коне. Если бы Придон не спал, он сумел бы заметить, как глаз коня слегка мигнул.
Утром Черево явился радостно возбужденный, белые ручки терлись одна о другую, только что не мурлыкали.
– Итания вернулась? – вырвалось у Придона. Брови Черева взлетели на лоб.
– При чем тут Итания? Я уже поднял на ноги магов всего города! Ломают головы, где может быть рукоять меча.
– А Итания? – спросил Придон настойчиво.
– Итания еще не вернулась, – ответил Черево с раздражением. – Ты можешь о чем-то другом говорить?
– Нет, – ответил Придон честно.
– А думать?
– Тоже нет, – ответил Придон.
Черево посмотрел в его открытые глаза, в лице могущественного бера что-то дрогнуло. Он развел руками.
– Да, тебя уже ничего не спасет. Ладно, Итанию ждем сегодня вместе с тцаром. Так идем или не идем к магам?
Придон вздохнул, тоже развел руками. Мир от слов Черева сразу потускнел, а краски поблекли. Уже тяжелым голосом ответил:
– Если Итании все еще нет, тогда что ж… Пойдем хоть к магам, хоть к…
Черево сказал неодобрительно:
– Что-то не горишь жаждой добыть меч! Я думал, артане все помешаны на славе. А есть, оказывается, помешательство еще опаснее…
Придон вспомнил богиню, бегущую по гребешкам волн.
– Есть, – ответил он со вздохом. – Есть.
– Ты уже позавтракал? – поинтересовался Черево.
– Что? – переспросил Придон. Черево покачал головой:
– Ну, артанин… Ты – пропащий человек. Ладно, пойдем поедим… Или лучше подать сюда?.. Нет, все-таки пойдем поедим как люди.