А вот кое-что Тулей нарушил! Куда бы ни уехал, обязан время от времени посылать родителям весточку. Если разбогател, то и денег. Золотых монет Тулей наверняка посылал не один мешок, но это могло быть не заботой, а бахвальством, если без слов почитания… Старик не зря сказал, что его братья навещают мать, значит, тоже живут вдали…
Он ощутил на себе недобрый взгляд. Тулей, уже освободившись, смотрел тяжело, с угрозой.
– Ты видел, артанин, – произнес он недобрым голосом, – такое, что негоже показывать чужим… И что ты скажешь?
– О чем? – спросил Придон.
– О чем видел!
Придон ответил с достоинством:
– Я только что видел самого достойного человека во всей Куявии.
Их взгляды сшиблись с такой силой, что в воздухе блеснули искры, словно при столкновении меча и топора. Запахло горячим железом.
Тулей сказал сквозь зубы со странным выражением:
– И, конечно же, ты имеешь в виду не меня? Придон ответил прямо:
– А сам ты как думаешь?
В зале наступила мертвая тишина. Все смотрели и слушали жадно. Ему почудилось, что слышит, как шлепаются по всему залу на мраморный пол слюни.
Тулей быстро зыркнул по сторонам, губы раздвинулись в принужденной усмешке.
– Ах да, все остальное – мелочи… Благородные артане их не замечают! Только почему-то все наши тайны им известны. Ладно, оставим наших гостей пировать, а мы с тобой удалимся. Ты расскажешь, как добывал ножны, а вместе поищем пути, как добыть рукоять.
В покоях Тулея, огромных и блистающих, как предыдущий зал, их тоже ждал роскошно накрытый стол. Вся посуда из чистого золота, кубки с множеством мелких рубинов, что красиво перемежаются с изумрудами. Придон даже залюбовался игрой красок, но тут же подумал, что все чересчур, чересчур. Словно тцар все еще не насладится богатством, как бедный пастух, попавший в пещеру с сокровищами.
Тулей перехватил его взгляд, поморщился.
– Думаешь, все еще ликую?.. Нет, но не менять же на глиняную посуду. Да и все равно теперь: золото или глина.
Придон по его жесту сел за стол. Тцар не последний дурак, мелькнула мысль, многое понимает. Хоть и не артанин. Но старик… есть же и в проклятой Куявии люди! Или же старик из тех артан, что когда-то ушли от набегов в горы, прижились, стали горными племенами. Не знают даже, что где-то проходит граница, которая делит их на артан и куявов.
Тулей широким жестом обвел стол.
– Все твое. Ешь, пей, пируй, на меня не смотри, у меня уже из ушей лезет.
Придон сел на указанное место, но на стол даже не взглянул.
– Я сыт, тцар. Я хочу увидеть твою дочь… услышать ее голос. И тогда я немедля отправлюсь за рукоятью. Тцар вскинул брови. Взгляд стал острым.
– Ты говоришь так, будто знаешь, куда идти!.. Ладно, будь по-твоему.
Он хлопнул в ладоши. Придон затаил дыхание, почудилось, что вот сейчас войдет божественная Итания. Из-за дальней портьеры вышел человек в неприметной одежде.
Тцар велел негромко:
– Позвать Щажарда и Барвинка.
Придон с разочарованием откинулся на спинку кресла. Все яства стали серыми и сразу покрылись пылью, а блеск драгоценных камней померк.
Щажард и старый маг явились, будто стояли за дверью. С ними был и красавец Горасвильд. Увидев его, Тулей нахмурился, Придон видел, как рука тцара уже приподнялась, словно хотел сделать некий выгонятельный жест, но пальцы, задрожав в непонятном усилии, медленно опустились на подлокотники.
Все трое остановились в почтительных позах, кланялись. Тулей сделал нетерпеливый жест, все трое так же одинаково сели вдоль стены. За стол, отметил Придон тут же, могучий Тулей не пригласил. Время пира закончилось, настало время совета.
– Что узнали о рукояти? – спросил Тулей.
Щажард и Горасвильд одновременно взглянули на старого мага. Однорукий встал, поклонился.
– Светлый тцар, за время твоего отсутствия мы осмелились потревожить покой древнего бога дивов. Тулей насторожился:
– Ого, как осмелели… И что же? Маг кивнул на Придона.
– Говорил с ним он. Мы смиренно стояли у входа. Тулей рассматривал Придона с великим удивлением и, как показалось взволнованному Придону, с растущим уважением.
– Говорил с… богом?
– Говорил, – ответил Придон.
– И… что же… он сказал? Придон пожал плечами.
– Ничего особенного. Ваш бог тоже не знает. Обещал поискать.
Молодой маг сказал жирным звучным голосом:
– Пресветлый тцар, он за сутки обойдет мыслью всю Куявию, все равнины, горы и долины, заглянет в каждую пещеру, каждую нору… И скоро даст ответ! Кстати, уже вечер, отсюда мы поведем артанина в старый храм. Дабы вопросить снова…
Закончив речь, он победоносно посмотрел на других. В отличие от них, он называл тцара не светлым, а пресветлым, что не могло не нравиться стареющему властелину.
Придон, чувствуя, как неприязнь растет, обронил как можно спокойнее:
– Туповатые у вас боги. Я и без них знаю, где в Куявии рукоять.
Он нарочито дважды назвал бога дивов богом Куявии, но эти тупые свиньи стерпели или не заметили оскорбления, да и сейчас распахнули рты лишь при последних словах.
Тулей переспросил недоверчиво:
– Знаешь? Где?
– Высоко в горах есть крепость дивов, – ответил Придон. – Туда еще не ступала нога куява… Что и понятно, там же холодно. И вдвойне скользко.
Щажард, чуткий к словам, пробормотал:
– Почему вдвойне?
– Лед тоже скользкий, – ответил Придон, смолчав о том, что куявы на своих соплях скользаются, но Щажард, похоже, скрытое оскорбление уловил, нахмурился, смотрит волком. Но черт с тобой, смотри, скоро он, Придон, заберет Итанию и увезет в родные края, где никогда больше не увидит этих рож. – Там все еще живут могучие дивы… Никто не знает, сколько там исполинов, сколько чародеев. Рукоять меча пока что в их храме.
Они смотрели, вытаращив глаза, уже все четверо. Наконец Щажард пробормотал:
– Пока что?
– Да, – ответил Придон. Пояснил, как деревенскому дурачку: – А потом она будет в этих ножнах.
И вскинул руку, касаясь кончиками пальцев металла за спиной, а заодно давая лишний раз посмотреть на горы тугих мышц.
Тулей глубоко задумался, все в напряженном молчании ожидали, что решит грозный тцар. Тулей оглядел их напряженные лица, улыбка тронула полные мясистые губы. Он звучно хлопнул в ладоши.