Он, как всегда подчиняясь, тоже было развернул свой, но тут же отстегнул от руля фонарик.
– Ты куда?
– Пойду посмотрю, что там.
– Не ходи!
Но он решительно двинулся вперед – не мог же он выглядеть в глазах супруги трусом? Она ринулась следом. Светя фонарями, они подошли к той сосне, где впервые ощутили тот запах. Но сейчас ветра не было, и тошнотворная вонь, что так их напугала, словно бы померещилась…
– Видишь, малыш, ничего тут нет, – сказал он, шаря желтым пятном по кустам и стволам, по траве.
Но она, чье обоняние было острее, уловила след.
– Не здесь, нам туда.
Они повернули вправо, и через минуту запах стал ощущаться все явственнее, все гуще, тяжелее.
Кусты и деревья раздвинулись, и они снова оказались на просеке – нет, на старой лесной дороге. А впереди было что-то вроде поляны – черные столбы, обугленный хлам, пепелище…
Их фонарики уперлись во что-то большое, темное, окутанное туманом.
– Смотри, чья-то машина. Как же тут воняет…
Стараясь дышать только ртом, они осторожно приблизились. Зеркало бокового вида, капот, черное автомобильное крыло, распахнутая настежь передняя дверь и… что-то возле машины… тело…
Он едва не выронил фонарь. Ему почудилось – демон, окровавленный демон смотрит на него из тумана.
И тут в ночном лесу раздался ее пронзительный крик – она наступила на отрубленную руку.
Первое, что Катя хотела сделать, явившись утром на работу в Главк, это позвонить в Центр судебной психиатрии Геворкяну, чтобы снова попросить его разрешить ей приехать и…
А ТЕБЕ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО УЖЕ КАК НАРКОТИК ДЛЯ ТЕБЯ САМОЙ, ДОРОГУША?
Невидимая Анфиса строго погрозила пальцем из угла кабинета, и Катя… Пришлось, как говорится, наступить на горло собственной песне. Хватит, пожалуй, и правда стоит повременить. Есть ведь и другие дела, которые она освещать просто обязана в силу своего служебного положения. А она ими не особенно интересуется в последнее время, потому что все ее мысли заняты арбатским чудовищем.
Проведя в борьбе с собой еще пару минут, Катя тяжело вздохнула и нашла в справочнике телефон специалиста-трасолога из экспертно-криминалистического управления. Дело об убийстве Марины Заборовой тоже в принципе ничего, интересное, и там уже имеются подвижки к раскрытию, так что надо накапливать материалы для будущей статьи. Гущин что-то говорил по поводу следов машины, что были обнаружены возле Куприяновского карьера.
– Мы определили марку машины, – сообщил эксперт-трасолог. – Это «Фиат», скорее всего пикап или фургон. Шины у него относительно новые, без дефектов.
Катя пометила себе в блокноте: итак, убийцы Марины Заборовой приехали к Куприяновскому карьеру на «Фиате». Пикап или фургон… труп спокойно можно в таком спрятать. Помнится, у карьера были следы кроссовок сорок второго и сорок четвертого размера… И следы «огромной собаки»… Прямо как у Конан Дойла… Если Заборову убил именно тот ее бывший любовник Евгений Цветухин, то… то какой у него мог быть размер обуви? По крохотной фотографии, что она видела, не определишь. Брюнет с синими глазами с ножищами сорок четвертого размера… нет, у него, скорее всего, сорок второй. Он был там с каким-то верзилой, и тот вытащил труп из «Фиата» и швырнул его в воду, но до воды не добросил, потому что было темно и там отмель… А собака… Черт, а при чем тут собака? Эксперт еще там, на месте происшествия, сказал, что следы одной давности… Зачем они привезли с собой собаку?
Пальцы Кати летали по клавиатуре ноутбука. Как все хорошо складывается… Теперь остается только найти этого красавца-садиста… Цветухин… Евгений Цветухин… Да, это дело действительно близко к раскрытию!
И, конечно же, ей в репортерском азарте тут же потребовалось кое-что срочно уточнить у Гущина. Время как раз близилось к обеденному перерыву, и Катя поспешила в розыск.
Однако там ее ждали совершенно невероятные новости.
Первым, кого она встретила в приемной уголовного розыска, был начальник отдела убийств МУРа полковник Елистратов. Низенький и толстый, в черном костюме и белой рубашке, он смахивал на пингвина. Катя подумала: как внешность все-таки обманчива. «Пингвин»-то в прошлом чемпион МВД по рукопашному бою, о нем в газете «Щит и меч» было написано.
– Здравствуйте, вы к Федору Матвеевичу?
– Нет его, с ночи на происшествии, – Елистратов охрип (простудился, что ли, летом?). – Слышал я, что вы в Центр имени Сербского зачастили, коллега… М-да, редкое дело, конечно…
– Доктор Геворкян сейчас занимается…
– Знаю, знаю, чем они там занимаются. Штучки все свои психологические… опыты врачебные… Это все беллетристика, коллега, меня факты интересуют.
– Факты? – Катя мигом насторожилась. – А что, по делу Пепеляева есть какие-то новые факты? Следствие установило?
– Экспертиза установила, – Елистратов помолчал многозначительно. – И когда в суде такой вот факт всплывет, то… На пистолете, который в деле фигурирует, НЕТ ОТПЕЧАТКОВ.
Кате показалось, что она ослышалась.
– Как это нет? Пепеляев же стрелял, столько жертв, десятки свидетелей видели, как он стрелял. Гущин Федор Матвеевич его обезвредил, выбил у него из рук этот самый пистолет.
– Все правильно – задержал, выбил оружие, и свидетелей полно, и гильзы стреляные собрали там с мостовой, и жертвы… Еще один парень в Склифосовского вчера от ран скончался… А отпечатков пальцев Пепеляева на пистолете и на боеприпасах не обнаружено.
Наступила пауза. Катя была в полной растерянности.
– Этот факт ничего вам, коллега, не напоминает? Дело о расстреле в супермаркете в Царицыне, – полковник Елистратов засопел. – Об этом деле до сих пор что только не болтают досужие языки… А здесь, в этом нашем арбатском деле… версия подмены оружия и боеприпасов полностью исключена… Пистолет тот самый – «ТТ», который Гущин у него из рук выбил. По учетам нашим нигде не проходит, не засвечен и не зарегистрирован.
– Может, Пепеляев стрелял в перчатках?
– Ни один свидетель про перчатки не упоминает. Не было никаких перчаток.
– Как же это возможно тогда?
– Не знаю, надо мне с Федором Матвеевичем потолковать, один он там на месте происшествия не растерялся, авось и сейчас что подскажет… Может, на днях съездим по вашему примеру туда, в центр, может, этот психиатр что-нибудь предложит… гипноз или еще что… Убийца, который стрелял на глазах у всех и не оставил отпечатков… Нам таких вот феноменов только не хватало!
– Вы будете ждать Федора Матвеевича? – спросила Катя, для того чтобы хоть что-то сказать, не выглядеть в глазах коллеги из МУРа такой вот обескураженной испуганной клушей.
ОН НЕ ОСТАВИЛ СЛЕДОВ…