Пальцы ее пахли жасмином.
Наступила темнота, спинка кресла плавно откинулась, и Серега замер в полулежачем положении — на одно только мгновение.
— Поехали, — откуда-то издалека раздался голос Жени, и сразу же в глаза брызнул солнечный свет, отраженный океанской гладью. В ушах засвистел рассекаемый воздух, еле заметное пятнышко внизу стало стремительно приближаться, и Серега понял, что летит, живым болидом, куда там Мюнхгаузену с его пушечным ядром. Клякса в океане быстро превратилась в блюдце, затем в тарелку и, наконец, в скалистый, покрытый девственными лесами остров. Прохоров приземлился на поляне, над которой порхали огромные, немыслимой раскраски бабочки, и вдруг увидел Ингусика. Она была здорово похожа на Снежную королеву — высоко взбитые пепельные волосы, пронзительный взгляд серых глаз и величественная осанка царственной особы. Вот только одета она была в прозрачный, облегающий все ее формы комбинезон и отличалась темпераментом отнюдь не нордическим. С пламенной улыбкой на карминовых устах она приблизилась к Сереге, и он почувствовал ее нетерпеливые пальцы на своих ягодицах. Страсть переполнила его, и, не в силах сдержаться, он ввел свой огромный, крепкий, как железо, член в открывшееся перед ним великолепие царственной вульвы. Снежная королева крепко сжала его в объятьях, и их блаженные крики наполнили лес.
Они не слышали, как включился в работу «Аккуджак-2», утонченное творение человеческого гения, позволяющее заниматься одновременной мастурбацией двум мужчинам и паре женщин. Вибрирующий силиконовый член глубоко вошел в тело Ингусика, негромко заурчал вакуумный насос, высасывая все соки из Сереги, и вскоре виртуальные стоны сменились настоящими, рвущимися из-под шлемов наружу. Затем покрытая Королева сделала глубокий реверанс и отчалила по своим делам, а Прохоров вдруг увидел Женю. Она напоминала правоверную Кролика Роджера из популярного мультфильма о том, как этого кролика хотели сделать козлом. Женя уже успела пообщаться с местным аборигеном — неразговорчивым, косматым, зато с большим, слегка изогнутым членом, и теперь следила за полетом переливающихся перламутром стрекоз. Заметив Прохорова, она мгновенно воспылала к нему страстью и нетерпеливо положила ладони на его ягодицы. Их крики счастья полетели к небу, снова заработал «Аккуджак-2», а затем на шум прибежала Королева, и Тормозу пришлось любить обеих сразу.
Когда спаривание наскучило, троица взмыла в воздух, сделала коллективную «мертвую петлю» и со скоростью метеора растаяла в прозрачном небе.
— Ну и полетали, — Ингусик сняла шлем и, тряхнув платиновой гривой, начала стаскивать мокрую от пота лайкру, — класс! Ну что, теперь в баньку?
Она пригладила волосы и во всем своем естестве, без тени смущения, вышла в коридор — бедра у нее были слегка полноваты. Прохоров с Женей пошлепали следом.
Баня располагалась прямо в доме, на первом этаже. Собственно, бань было несколько — сауна, русская парная и тепидарий, прохладная римская. Здесь же был небольшой, пятнадцатиметровый, бассейн с зеленой — не из Парголовского озера — морской водой.
— Заходи, Сережа, не стесняйся. — Инга открыла дверь сауны, поманила Прохорова за собой. — Ну что, налетался?
Вот это сауна! Просторная, светлая, обшитая, как и положено, осиной. Не в кикбоксерском зале…
— Да у него еще топлива осталось полбака, — хмыкнула весело Женя, выбрала веник посимпатичней и направилась в русскую парную — в гордом одиночестве.
— Да. И в самом деле, — удивилась Инга, посмотрев оценивающе на Серегу, бросила на полок простыню и с удобством вытянулась на спине. — Ну ничего, ничего, в следующий раз сделаешь пару лишних кругов… А как в целом впечатление?
— Да никак, онанизм, — поделился Прохоров, угрюмо воззрился на ее телеса и непроизвольно придвинулся поближе. — Могу предложить кое-что поинтересней.
Мужское естество плюс арабское средство побуждали его к немедленным действиям.
— А вот это, молодой человек, мне совсем неинтересно, — Инга, словно гимназистка-недотрога, сразу скрестила ноги, сделала протестующий жест, — банально, грубо, никакой изюминки. Я, милый, страдаю тягой к утонченности. — Она уселась и смахнула капли пота над верхней, хорошо очерченной губой. — Ты слыхал, например, об анальной скрипке? Это приспособление для мастурбации, которое было широко распространено на Востоке, особенно среди евнухов Оттоманской империи. Оно представляло собой сваренное вкрутую яйцо или костяной шарик, к которому крепилась струна. Шарик вводили в задницу, струну натягивали и водили по ней скрипичным смычком для достижения желаемой вибрации. Вот где полет мысли, фантазии, высший пилотаж! Куда там Паганини….
«Чертова извращенка! Ну вас всех на хрен». Прохоров совсем скис, наскоро помылся и, отказавшись от чаю с пирогами, начал прощаться:
— Не обессудьте, милые дамы, вставать рано — режим.
Выскочил на Парголовское шоссе, захомутал частника и, кинувшись к первому же таксофону, набрал номер Люськи Колывановой, доброй, ласковой, безотказной, как трехлинейка:
— Люсек, еду, разогревай «пирожок»!
— Ну, присядем на дорожку. — Женя опустилась на тумбочку для обуви и указала Прохорову на низенькую табуретку. — Чтобы удача, Сереженька, не повернулась к тебе задом.
В брючном костюме от Армани и лайковой кожаной куртке она была похожа на голливудскую кинозвезду.
— Ладно, поехали. — Глянув на часы, Прохоров поднялся и кинул на плечо сумку со спортивными принадлежностями. Если, конечно, мордобой в «Занзибаре» можно было назвать спортом.
Вышли на улицу, Женя села за руль, и «семерка» покатила по мокрым мостовым — погода была не очень, моросил мелкий, занудный дождь. Был вечер пятницы, самое аварийное время. Машины шли сплошным потоком, то справа, то слева слышались звуки клаксонов. Прохоров, настраиваясь на побоище, сурово молчал, зато по русскому каналу бойко заливалась Распутина: «Ты упал с луны…»
— Потеряв штаны, — передразнила ее Женя и, нашарив в «бардачке» кассету, сунула ее в щель магнитолы. «Одинокий волк — это круто…»
Услышав голос Розенбаума, Серега подобрел, но продолжал молчать и открыл рот только уже у самого «Занзибара»:
— Слушай, Жека, ты эту Ингу откуда знаешь?
Он кашлянул и сразу сделал вид, что спросил просто так, безо всякого интереса.
— Если я скажу, что мы занимались с ней одной только аэробикой, ты ведь все равно не поверишь. — Женя пожала плечами, и на ее губах появилась насмешливая улыбка. — По-настоящему понять женщину может только женщина. Закон природы, а против нее не попрешь…
Она сноровисто зарулила на парковку, сунула в лапу подскочившему охраннику и ткнула Прохорова в бок:
— Ну, Сергей Иванович, выметайся, дай бог, чтоб ни пуха ни пера.
— К чертям собачьим, — сплюнул через левое плечо Прохоров, вышел из машины и, заметив, что Женя направляется к центральному входу, возмутился: — На фиг тебе еще деньги платить? Давай со мной, через служебный.