Маша поднялась на ноги и осмотрелась. Она находилась в длинном каменистом коридоре. Куча, на которой она лежала, оказалась горой сгнившей соломы, накрытой огромным количеством ветхих, когда-то роскошных ковров. Видимо, не в первый раз Мудреный шутки шутит. На стене прямо над головой она увидела погасший факел, из трубы, торчащей из каменной кладки, капала вода, от нее на полу образовалась лужица. Маша провела рукой по стене — камни были влажными, скользкими, словно покрыты какой-то жирной пленкой. Ей стало противно. И страшно. Она находилась в сыром подземелье, и неизвестно, какие чудовища ждали ее тут в темноте. Может, тут годами бродят попавшие в ловушку гости дворца, безумные, больные и одичавшие, может, тут змеи, крысы и пауки. Что сказал Мудреный? «Считай это экзаменом». Очередной экзамен на выживание. Маша достала из кармана скомканный синий лоскуток и прижала его к лицу. Конечно, глупо прятать лицо, когда от тебя синий свет на весь коридор, но береженого бог бережет. «Куда же мне идти, где тут выход?» — задумалась Маша, оглядываясь по сторонам. И вдруг увидела в ровном синем свете один, более яркий лучик, словно ниточку, тянущуюся налево от нее. Маша запахнулась — ниточка пропала вместе со светом. Маша снова распахнула куртку — ниточки не было.
— Так куда мне идти, где выход? — повторила девочка вслух. Ниточка вновь проявилась, уверенно показывая налево.
— Так это, наверное, шапочка! — догадалась Маша. — То-то я удивилась, что колокольцы не заблудились в лесу!
Она с благодарностью вспомнила человечков на жуках. Их подарок, возможно, сейчас спасает ей жизнь!
— Вроде бы надо ставить отметины на стенах, чтобы не заблудиться и не ходить по кругу, — сказала себе Маша.
Она попыталась провести грифелем карандаша по склизкой стене, но он не оставил следа. Затем она подумала о пирожках тетушки Душки — их можно крошить по примеру Мальчика с пальчик. Хотя, если тут есть крысы, это не поможет — они съедят крошки. И в этот момент Маша вспомнила про тетрадки! У нее в сумке были две чистые. Она разобрала одну тетрадь и разорвала каждую страницу на две. Мелькнула мысль нарисовать карту, но ведь у нее нет компаса! Она не знает, где стороны света, поэтому карта получится неправильной, наоборот, запутает ее. Маша положила листочек поближе к стене, чтобы его не смахнули с пути, кто бы тут ни шастал, и направилась, следуя синенькой ниточке, ведущей ее к выходу.
Шаг за шагом, по огромным серым камням, которыми был выложен пол, задевая рукой скользкие, мокрые стены, Маша шла за синим лучиком. Старательно обходила горы мусора — после того, как заметила в одной из них чьи-то кости, у нее пропало желание поискать в них сокровища или оружие.
Она прошла немало, время от времени отдыхая, делала глоток молока, изорвала обе чистые тетради, и ужасно жалела, что при ней нет часов. Дважды девочке слышались шаги дальше, по коридору, но, так никого и не встретив, она решила, что это было эхо. Неприятный свист, таинственные шорохи, скрежет — подземелье было полно пугающих звуков, но хуже всего стало, когда жуткий, нечеловеческий вой раздался из глубины шахты очередного лифта-подъемника. Маша не решилась, конечно, туда спуститься, обошла на цыпочках и усилием воли отогнала картинку, появившуюся в ее воображении: несчастный стонущий узник в пыточной, а голодный вурдалак вгрызается в горло жертвы, — и постаралась убедить себя, что так завывает ветер в переплетениях ходов. А в остальном, если зажать уши, подземелье было довольно скучным. Лестницы, скрежещущие лифты-подъемники, время от времени попадались горящие факелы, но вряд ли сюда водили экскурсии…
Синяя ниточка уверенно показывала путь и, вероятно, вела девочку мимо возможных опасностей. Поэтому Маша здорово перепугалась, когда ниточка вместе с ровным синим светом начала тускнеть, обещая погаснуть в скором времени.
— Черт, он, наверное, на батарейках, — ворчала Маша, рассматривая шапочку в свете факела. Сам фонарик горел тем же светом, что и в самый первый вечер ее пребывания в этом мире. Удивительно, что батарейки хватило так надолго, если, конечно, была батарейка.
Торопясь выбраться, пока путеводный луч не погас совсем, Маша бежала по коридору, задыхаясь под синим лоскутком, который она продолжала держать у лица. Но ниточка становилась все более слабой. Наконец Маша вбежала в небольшую полукруглую пещеру. Ее тоже освещал факел, половину занимало подземное озеро. Маша могла различить в свете факела дно под безупречно чистой водой, но дальняя стена пещеры терялась во мраке. Рядом с факелом находилась старая, проржавевшая решетка с острыми, словно копья, штырями. За решеткой продолжался коридор, но он уходил глубоко под землю. По ту сторону решетки стоял черный приоткрытый гроб. Близость гроба не понравилась Маше абсолютно, но она была не настолько глупа, чтобы вопить при виде его, хотя ей очень захотелось этого, особенно когда она подумала про то, что внутри может оказаться покойник. Подойдя поближе к решетке, Маша потянула носом воздух. Пахло, как у папы в гараже, — землей, сыростью. Больше ничем. Правда, Маша понятия не имела, как пахнут покойники. Немного успокоившись, Маша обратилась к шапочке:
— Куда мне идти? Где выход?
Слабый луч настойчиво указывал куда-то в глубину подземного озера.
— Замечательно, — сказала Маша и присела на корточки — на камне сидеть было холодно. — Фонарик хочет, чтобы я утопилась в этом озере. Так я и поступлю в конце концов, когда буду умирать от голода…
— И составишь мне компанию? — раздался позади нее шепот.
Маша подскочила от неожиданности и огляделась по сторонам. Вокруг никого не было.
— Я, наверное, заснула на секунду и увидела сон, — тихо сказала себе Маша.
— Ты что, разговариваешь во сне? — ехидно поинтересовался кто-то шепотом.
— Так, — резко сказала Маша. — Кто здесь шутит?
— А тебе смешно? — услышала она в ответ.
Маша, продолжая озираться по сторонам, подошла вплотную к озеру. Вода была чистая и удивительно прозрачная, в озере никто не мог скрываться. И вообще единственное место, где кто-то мог спрятаться, был гроб.
— Мне не смешно. Я терпеть не могу тех невежд, что вступают в разговоры с незнакомыми людьми, при этом не показываясь на глаза.
— Интересное дело! — обиделся кто-то. — Во-первых, ты первая заговорила. А во-вторых, как это — не показываясь на глаза? Вот он я! Приглядись!
Из гроба медленной струйкой тянулся дымок. Тянулся и тянулся, складываясь в причудливые кольца, шары, клубы, переливался от жемчужного до грозового темно-серого и при этом ничем не пах.
— Что это? — спросила Маша. — Это ты? Ты кто?
В облаке дыма появились три отверстия: два поменьше — глаза, а один — рот, который сказал:
— А на что это похоже? Я — привидение.
— Ерунда, — твердо сказала Маша. — Я могу поверить в магию и тигровых ежиков, я их своими глазами видела, но я не верю в привидения.