— «Очень важно быть собой. А какая я? Одна из шести миллиардов, школьница, домохозяйка, пенсионерка, разве в этом — личность? Родители, друзья, учителя, прохожие — все видят меня такой, какой хотят меня видеть, какой я вписываюсь в их мировоззрение. Приветливой, скромной, простой, застенчивой, но разве в этом — душа? А имя — что в нем?» — Любовь Григорьевна закончила читать и торжествующе оглядела свой класс поверх сверкающих очков. — Автору этого сочинения я поставила пятерку.
«Конечно, — подумала Маша не без зависти, — заезженная цитата из Шекспира, пара заумных слов, и учителя в ауте». Она украдкой оглянулась на класс, ожидая увидеть привычную картину — скуку на лицах и полное равнодушие к проблеме индивидуальности. Но ребята сидели притихшие, сосредоточенные, сочинение Лены Новиковой заставило их задуматься о чем-то своем, личном.
— Многие написали о проблеме уважения к личности, — продолжала учительница. — Я всем поставила четверки. Дело в том, что, прежде чем требовать к себе уважения, его надо заслужить. А вы пока не совершили ничего достойного.
— Разве личность не достойна уважения сама по себе? — вдруг сказала Маша. — Неужели моя точка зрения хуже другой?
— Я уважаю точку зрения каждого ученика в этом классе, — серьезно ответила Любовь Григорьевна. — Но вы не раскрыли тему. Вы начали качать права и при этом ни на минуту не задумались о личности и индивидуальности, в отличие от Лены Новиковой.
Маша поняла, что ей лучше промолчать на сей раз. Философские дебаты с учителями обычно проходили при молчаливом одобрении класса, но в этот раз, казалось, ребята были не на ее стороне. Когда все пошли в столовую, Маша немного отстала, спряталась за дверью, чтобы зашнуровать кроссовки, а в это время с другой стороны двери остановилось несколько ребят, среди них был Костик. Когда Маша услышала его голос, пальцы вмиг стали непослушными.
— Я даже не знаю, — отвечал кому-то он. — В классе мало симпатичных девчонок.
— А вот Маша Некрасова? — ехидно осведомился кто-то. — Тебе же она вроде нравилась.
Сердце у Маши подпрыгнуло, и она замерла, боясь даже дышать, в ожидании ответа.
— Маша, — задумчиво протянул Костик, — она симпатичная и прикольная, но… В общем, такая, как все девчонки. В ней нет ничего особенного…
— Да ну? — ребята засмеялись и прошли мимо, не заметив притаившуюся Машу, у которой на глазах закипали слезы обиды. Ей хотелось закричать: «Я не такая, как все! Я СКВОЗНЯК, я умею колдовать, я спасаю другие миры!» Но ничего подобного вслух она не сказала. Что толку доказывать, что она совершила достаточно подвигов, чтобы считаться настоящей личностью, если все доказательства — лишь ее воспоминания. Она жила, чувствовала, рисковала жизнью, она и в самом деле испытала невероятные приключения, но в реальном мире они значат не более, чем страшный сон.
У нее просто чесались руки совершить какое-то чудо, например, переодеться на глазах у всех в бальное платье. Но она подозревала, что у нее ничего не выйдет. Во-первых, магия в нашем мире ощущалась еще слабее, чем в параллельном, а она так и не доучилась в Академии сквозного пути, чтобы применять волшебство с легкостью, как в сказках. А во-вторых, страшно даже себе представить, что бы началось, если бы люди узнали об ее способностях. В лучшем случае ее бы посадили в психушку. А в худшем… На этом, как говорит Масяня, мысль останавливается. И в самом деле, детские выходки. Нет, сегодня просто плохой день, не стоит поддаваться отвратительному настроению. Что бы сказал магистр Александр, если бы узнал о ее фантазиях?
Дома за обедом папа, как всегда, читал газету. И надо же было такому случиться, чтобы именно в этот день ему
попалась статья про детский ансамбль «Росинка».
— Да-а, бывают же талантливые дети, даже в Германию ездили с гастролями! Маша, ну почему ты как все?!
Это была последняя капля! Маша бросилась в свою комнату, начала выдвигать ящики письменного стола — после своего последнего путешествия она за ними спрятала свое складное зеркало с гребешком и кристалл — кулон из горного хрусталя на шнурке. Магистр Александр сказал, что юный странник отправляется в путь только в том случае, если при нем есть зеркало для связи между всеми мирами Великой спирали и кристалл — для накопления магической энергии, при условии, что в другом мире нужна помощь человека извне и если Маша готова расстаться со своей реальностью. Маша аккуратно, держа за скотч, положила зеркало и кулон посреди стола, потом надела свою кожаную куртку, куда кузнец из Как-о-Дума вшил броню из драконьей стали, спрятала в карман шоколадку, спички, блокнот, кухонный ножик — ведь она может перенестись в дремучий лес, где на нее нападут дикие звери. Налила в пластиковую бутылку воды и только потом надела кулон и взяла в руки зеркало. Ничего не произошло.
— Ну же! Я готова! — крикнула Маша.
— Что? — отозвался папа.
— Черт! — Маша бросилась на кровать лицом в подушку. Другой мир не спешил ее принимать. Наверное, там не нужна была ее помощь. Или она утратила способности СКВОЗНЯКА. Или ей просто все приснилось?
Пораженная последней мыслью, Маша щелкнула пальцами, чтобы приманить из кухни папину газету. Но ничего не вышло. Не было ощущения щекотки под кожей, где-то в костях, еще глубже… Не чувствовалась магия. Маша щелкнула еще и еще, стараясь уловить хоть что-то. Бесполезно. Медленно Маша стащила с себя куртку. Под подкладкой чувствовались чешуйки брони. К верхней петельке привязана шапочка с крохотным синим фонариком. Нет, ее путешествие не было сном! Но почему сейчас ничего не получается?
В комнате было душно и пыльно, от подушки нестерпимо несло слежавшимися куриными перьями, Маша лежала, прижав к себе жесткую гладкую куртку, и изо всех сил старалась заплакать, но слез не было, не было и жалости к себе. «Если я навсегда утратила способности СКВОЗНЯКА, как мне теперь жить, быть, как все, и при этом знать, что я способна на большее?»
Тихонько скрипнула дверь, папа просунул в комнату голову с чрезвычайно виноватым видом:
— Маша, я сказал, не подумав…
— Папа, ну почему я такая обыкновенная?
— Ты знаешь, Машенька, — папа подошел к дочери и присел на кровать, — бывает так, что таланты не спешат показываться. Могут спать в человеке до старости, а потом ослепить весь мир. А бывает, что талант находится не там, где его ищут.
— Как это?
— Допустим, мальчика заставляют играть на скрипке, а на самом деле он мог бы стать великим футболистом, или лингвистом, или еще кем-то… Надо верить в себя. Не бывает обыкновенных людей. Каждый человек в чем-то уникален.
— И я?
— Конечно, — папа улыбнулся, встал с кровати, — а пока ты открываешь свои таланты, не забудь иногда делать уроки. Вдруг в тебе дремлет великий физик?