— Полумертвый от голода! — выразительно повторил я.
— Да нет, вы ошибаетесь. Это не подходит. У вас найдется словарь?
— Нет, — мрачно ответил я, — а в том месте, где когда-то у меня был желудок, образовалась огромная дыра.
— Ox! — Сэнди захлопнула книгу, снова посмотрела на меня поверх очков и улыбнулась:
— Догадываюсь: вы хотите есть.
— Вы же собирались приготовить нам что-то к ужину? — с величайшим пылом напомнил я. — Мне нравятся девушки, которые умеют стряпать! Вы поджарили бифштексы? И возможно, с луком? — Я почувствовал, что сейчас захлебнусь слюной. — Или вы отыскали в морозильнике омаров? И то и другое меня вполне устраивает. В данный момент я мог бы проглотить и лошадь!
— Где вы найдете лошадь в столь поздний час? — Сэнди серебристо рассмеялась. — Да и что бы я с ней делала? Нет, я нашла бифштекс, Рик, и, благодарю вас, он был потрясающим.
— Замечательно! — Я снова улыбнулся. — В таком случае почему же мы не садимся за стол?.. Был???
— Я никогда в жизни не испытывала такого голода, — жалобно объяснила девушка. — Думаю, все дело в тех веселых играх, что вы для меня устроили, Рик. Драка с этой фурией, да и ваши не совсем обычные методы воздействия на голосовые связки... Короче, я ела и ела, — она мечтательно улыбнулась, — было настолько вкусно, что ничего не осталось.
— Ни крошки? — простонал я.
— Не волнуйтесь, я нашла немного салата-латука и помидоров, так что можно сделать сандвич.
— Какой-то жалкий сандвич? — взвыл я. — Только салат и помидоры?
— На ржаном хлебе, — уточнила Сэнди. — Витаминов — побольше, калорий — поменьше! Вот мой девиз.
— Попробуйте это повторить после того, как я вас придушу!
— Ой, чуть не забыла! — Она сняла с носа очки и принялась их протирать. — Звонил Макс Боулер. Он хочет, чтобы вы сразу с ним связались. Говорит, это крайне важно.
— Только после того, как я.., сверну вам шею.
— Позвоните Боулеру прямо сейчас, а я тем временем займусь сандвичами. — И мисс Гиббс упорхнула на кухню, прежде чем я успел привести в исполнение угрозу.
Сердито качая головой, я набрал домашний номер Боулера, который Сэнди предусмотрительно записала на клочке бумаги.
— Холман, — буркнул я, услышав голос.
— Эта встреча с Кендаллом, — выпалил он, — завтра!
Это еще что за новости?
— Время не терпит, так что ваш срок кончается завтра в пять часов. Если Кендалл не подпишет договор, отписав моему клиенту весь доход со спектакля, ему конец. Слушайте внимательно, Холман: завтра в пять — последний срок!
— Что стряслось, Макс? — вкрадчиво осведомился я. — Полиция уже наступает вам на пятки?
— Что?
— Этого и следовало ожидать. Вы были ее агентом, и, когда полиция обнаружила тело, вас проверили одним из первых.
— Не понимаю, о ком, черт побери, вы толкуете!
— О Хелен Кристи, о ком же еще?
— Она не имеет никакого отношения к этому делу.
Передайте Кендаллу...
— Еще как имеет, и самое непосредственное, Макс, — проворчал я. — Скажите, вы прикончили Хелен Кристи, чтобы оставить все деньги себе?
— Послушайте, Холман, — его голос чуть слышно дрогнул, — чтоб мне провалиться ко всем чертям, если я понимаю, что вы несете, да меня это и не колышет. От вас нужно одно: позвонить Кендаллу и передать, что я велел, вот и все! — И он торопливо повесил трубку.
Не успел я отойти от телефона, как весьма острый носок туфельки судорожно взвился в воздухе и весьма чувствительно врезался мне в мягкое место. Обернувшись, я узрел вежливую улыбку Сэнди Гиббс.
— Теперь мы квиты, — объяснила она довольным голосом. — Вы можете съесть свои сандвичи на кухне.
Я догнал ее у кухонной двери, обхватил за шею руками и уже совсем было собрался придушить, как вдруг мой нос почуял на редкость приятный запах. Я глянул через плечо девушки на стол и мигом отпустил ее шею.
— Бифштекс? — промурлыкал я. — И жареный лук?
— Я уже поела, — засмеялась она. — Вся беда в том, что стряпаю я слишком вкусно, а потому не могу удержаться и тут же принимаюсь за еду. Но я составлю вам компанию за столом, а вы, как и обещали, все мне расскажете.
— Договорились! — воскликнул я и так поспешно бросился к столу, что едва не растянул сухожилие.
Этак минут через двадцать я пребывал в блаженной расслабленности, поскольку готовила мисс Гиббс на самом деле превосходно. Сэнди внимательно выслушала всю историю, немного подумала, хмуря брови, потом спросила:
— Так вы считаете, что инициатором шантажа была Хелен Кристи?
— С чего вы взяли?
— Я слышала все, что вы говорили Боулеру, по телефону.
— Я выпустил стрелу вслепую, надеясь, что какую-нибудь цель она непременно найдет.
— Вам надо выпить, — холодно заметила девушка. — Еда притупила ваши мыслительные способности.
Мы вернулись в гостиную. Пока я наполнял бокалы, Сэнди вновь уютно устроилась на кушетке. Я принес выпивку и сел рядом. Девушка рассеянно взяла у меня из рук бокал, продолжая о чем-то сосредоточенно думать.
— Нет, не сходится, — наконец пробормотала она. — Окажись убийцей Боулер, шантажировать Кендалла было бы для него слишком рискованно.
— Да, он не мог знать наверняка, что Кендалл не расскажет обо всем полиции, — согласился я. — А сделать это — все равно что доставить Боулера на блюдечке с голубой каемочкой прямиком в газовую камеру.
— Но раз уж вы об этом подумали, — сердито спросила она, — зачем спрашивали Боулера, не убил ли он ее, чтобы забрать все себе? — Лицо мисс Гиббс скривилось, как от боли. — Можете не отвечать. Стрельба из лука наугад и прочая ерунда...
— У нас обоих был длинный, утомительный день, — миролюбиво заговорил я. — Почему бы нам не позабыть на время про шантаж и убийство и просто не доставить себе удовольствие?
— Я уже сыта по горло удовольствиями в вашем вкусе, Рик Холман! — Она поморщилась. — Мне все еще больно сидеть...
— Это не совсем то, что я имел в виду, — откровенно признался я.
— Ну... — В серых глазах блеснул огонек любопытства. — Но что же тогда?
Я одарил Сэнди неотразимой улыбкой:
— Вот мы здесь сейчас вдвоем, и...
— Так вы об этом удовольствии? — В ее голосе зазвенела целая куча льдинок. — Сперва вы предложите выпить еще по капельке, я скажу, что мне пора идти, а вы начнете возражать — еще, мол, детское время, до ночи далеко. Потом — пару-тройку бокалов спустя — вы заявите, что на улице холодно и темно, а потому мне следовало бы остаться. Почему бы и нет?